Воспоминания о Восточной Сибири

Меня попросили написать о Восточной Сибири. Как известно, всякий кулик свое болото хвалит. Но нужно сказать, что Восточная Сибирь – отнюдь не болото. И кто здесь не был, тот много потерял.

Прежде всего, Восточная Сибирь – это тайга. Не та чахлая и болотистая тайга, которую можно увидеть на скудных просторах Западной Сибири. Это глухая тайга. Дебри, можно сказать. Она представляет собой хвойный лес, в котором изредка встречаются березняки и осинники, или смешанный лес, а иногда – сосновые боры. Воздух здесь летом такой сухой, что лес аж трещит от сухости. С другой стороны, и жара, и 30-40-градусные морозы переносятся легче. Снега выпадает так много, что в него можно провалиться по пояс. Другая особенность Восточной Сибири (и Дальнего Востока) – сопки. То есть невысокие горы, покрытые лесом. Так как почва здесь каменистая, то часто сопки имеют по сторонам крутые скалистые склоны, реже встречаются одиночные скалы-столбы, называемые «братьями» и «сестрами» у местных народов и туристов. Можно забраться на высокую сопку или на скалу и посмотреть на «зеленое море тайги» свысока.

Летом в ложбинах и по склонам сопок на сухих местах растут лесные ягоды: брусника, черника, костяника, голубика, грибы, а в мокрых (по берегам рек и ручьев) – густой мох, имеющий толщину в некоторых местах до 0,5 – 1 метра. На этом мху можно встретить клюкву, кустарники красной и черной смородины. Лесные речки большей частью каменистые, с твердым песчаным дном. А вода в них (в это невозможно поверить жителям Тюменского региона!) чистейшая и прозрачная, со множеством «благородной» рыбы.

В лесу также попадаются ручьи, затерянные между большими замшелыми валунами (вообще склоны иногда состоят из одних валунов, покрытых мхом). Лес чистый и сухой, никакого бурьяна, как в тюменских лесах, в нем нет. Насчет народов: коренные народности – эвенки и буряты, но я их там почти не встречал – большинство населения здесь все-таки русские и украинцы – потомки строителей Усть-Илимской и Братской ГЭС, приехавших сюда «за туманом и за запахом тайги». В последнее время города заполонили лица кавказской национальности.

Люди здесь суровые, иногда грубые. Что говорить – Сибирь не так давно ассоциировалась со словами «тюрьма», «каторга», «зона». Поэтому законы часто действуют не государственные, а уголовные. Однако если у кого есть совесть, то таких людей ничем не купишь. Характер у людей здесь особый. Главная черта его - основательность. Сибиряки знают, что говорят, и всегда уверены в своих словах, в которых нет двусмысленности или недоговоренности. Но в основном они - дружелюбные и веселые люди.

Город Усть-Илимск стоит на красавицереке Ангаре, которая протекает между уступами скал и лесистыми сопками, реже по берегам ее встречаются живописные поляны. Вода в Ангаре даже летом ледяная. Достопримечательности города две: Усть-Илимская ГЭС и лесопромышленный комплекс (ЛПК), который развалили недавно мелкие предприятия, называемые в народе «воруй лес». Это название вполне соответствует действительности. Местные «иуды» продают лесное богатство и уничтожают лес варварски - целыми железнодорожными составами древесное сырье уходит за границу, на месте густой тайги остаются проплешины на многие квадратные километры, что особенно заметно с самолета. Вспоминаю, как начиналась моя жизнь в Усть-Илимске. Дату приезда помню точно – 27 марта 1984 года. Первое, что запомнилось – морозное весеннее солнечное утро, стена леса, загораживающая горизонт, а еще – современный город с многоэтажными домами, с соснами посреди, расчищенными дорожками и огромными сугробами по правой и левой стороне. Помню еще, как первый раз с братом пришел в новый класс. Нас встретили дружелюбно, всех заинтересовало то, что мы – двойняшки. Школа была со спортивным уклоном, поэтому первым делом отец отдал нас с братом в секцию плавания, «чтобы научились плавать». Тренировки были почти каждый день. Тренер Георгий Илларионович гонял нас так, что когда приходили домой, спали как мертвые. Вообще уроков физкультуры в школе я немного боялся, особенно зала с множеством спортивных снарядов. До сих пор помню, как пожилой учитель физкультуры командирским голосом кричал: «Шагом марьш! Риязь! Риязь! Риязь, дьва-а, три-и-и! Мы махали руками и ногами под бодрые звуки песни: «Веселей, ребята, выпало нам строить путь железный, а короче – БАМ!»

Потом родители переехали в новую благоустроенную квартиру с красивым видом на «море» (Усть-Илимское водохранилище). Усть-Илимское водохранилище действительно походит на море. Купаться в нем было проблематично и иногда опасно. Летом по берегам его плавали круглые бревна, прибившиеся от транспортировки по реке плотов из круглого леса. Чтобы добраться до воды, нужно несколько метров прыгать по плавающим и крутящимся бревнам, рискуя провалиться и быть сдавленным несколькими рядами бревен. Многие смельчаки получали от этого травмы и даже разбивались насмерть. Опять новая школа, новые знакомства. Рядом, в двух шагах – лес, где мы с мальчишками жгли костры, играли в войну и взрывали бутылки с карбитом. Отношения в школе здесь были более суровые – много было хулиганских компаний, которые собирались здесь, неподалеку, в тайге. Несмотря на это, летними вечерами на улице мы с дворовыми ребятами и девчонками спокойно играли в настольный теннис.

В это время родители познакомились с семьей туристов. Мы двумя семьями стали ходить в походы: в тайгу, за ягодами, на охоту. Палатки, лыжи, комары, клещи – романтика! Мы выбирались далеко за город и проходили десятки километров по тайге. Походы в лес с ночевками были почти каждую неделю. Особенно запомнились наши выходы на ноябрьские и майские праздники и поездки на базы отдыха. Ноябрьские праздники традиционно мы проводили в выходах на лыжах далеко за город. Перед выходом отец ревностно следил, чтобы наши вещи в рюкзаке (типа «абалак») были правильно уложены (иногда заставлял перекладывать), мы готовили и смазывали охотничьи (широкие) лыжи с допотопными уже сейчас креплениями. Рано утром выезжали в аэропорт (около 10 километров от города), затем становились на лыжи и еще километров 10-12 шли до «зимовья» - охотничьей избушки в лесу, в которой можно было переночевать. В избушке всегда были дрова, свечи, спички и соль – оставлено все это заботливыми хозяевами для посетителей. Мусорить или что-то воровать как-то даже не приходило в голову тому, кто здесь бывал – наоборот, желательно было оставить дрова и продукты для других гостей. Это был своеобразный негласный таежный закон. Тут же рядом, ниже по склону была банька – можно было попариться, а потом попрыгать в глубокий сугроб. Другим удовольствием было катание с горки на охотничьих лыжах, которые превращались при этом занятии в горные. Особый восторг вызывало падение в глубокий снег лицом на полной скорости.

Зимой ездили от предприятий знакомых родителей на базы отдыха, которые летом были летними лагерями. Там познакомились с веселой и шумной туристской компанией. Больше всего запомнилось катание с высокой и длинной ледяной горки, заворачивающейся подобно бобслейной трассе, баня в 40-градусный мороз, когда мы через окно ныряли голышом головой в сугроб, и хождение на лыжах на «каньон» - огромный разлом в земной коре посреди тайги, глубиной до 70 – 100 метров с отвесными скалистыми стенами.

Майские праздники ознаменовывались выходами на Усть-Илимское «море» по льду на излюбленный мыс недалеко от «Жерона». Так называлось место в 25 км от города, названное так по имени лесной речки Жерон, протекавшей в живописном месте. Там же стоял одноименный дачный кооператив, где, кстати, была и наша дача. По весеннему, но еще крепкому льду (до 1,5 м толщиной) по бескрайним просторам Усть-Илимского «моря» большой компанией шли на мыс. На месте разжигали костер, ставили палатки на сухих проталинах и шли ловить рыбу подо льдом на «закидушки» - короткие удочки с «кивком». Кто-нибудь из взрослых просверливал ледобуром лунки во льду, и начинался подледный лов – очень интересное занятие. Погода была неизменно солнечной, и, особенно возле берега, можно было видеть, как ходит рыба. По дерганию «кивка» или, просто глядя в лунку, можно было догадаться, что «клюет». Попадались в основном окуни и «сороги» (что-то вроде леща). А вечером, как всегда – песни под гитару и печеная в костре рыба.

Особо теплые воспоминания остались у меня о молодежном туристическом клубе. Там я познакомился с хорошими ребятами, которые были настоящими и верными друзьями. Дружба наша скреплялась совместными походами, путешествиями, участием в туристических слетах. Можно сказать, что отношения между ребятами и девушками были христианские, хотя никто из нас не говорил о вере. Материться или драться было не принято. Нас связывала общая тяга к природе, крепкая дружба и взаимная братская любовь. Впоследствии я встречал ребят и девчонок из клуба, и всегда эти встречи были радостными.

Много еще можно рассказывать о путешествиях на Байкал, в Фанские горы, на Тянь-Шань, о верных друзьях, о первой любви, о дачной стройке, об учебе в Красноярске – но это выходит за рамки данной темы, и для этого понадобилось бы издавать книгу.

Одно хочу сказать, что Усть-Илимск навсегда останется для меня городом дружбы, надежд юности и романтики, моей второй родиной, началом и оплотом всех моих жизненных – моральных и духовных - ценностей.

Сергей Крылов