|
|
|
       
| ||
| ||
| На начало | ||||||||||||||||
Наши баннеры 
|
«Как не пойдешь причащаться?! Схватили меня под руки, подняли и повели»
4 февраля на «Радио Вера Тюмень» в программе «Светлый час» состоялась беседа с наместником Свято-Троицкого монастыря Тюмени архимандритом Зосимой (Горшуновым). Ведущий программы – протоиерей Григорий Мансуров. Предлагаем вашему вниманию фрагмент интервью. Архимандрит Зосима: Я родился в Омске в 1954 году. Это город-сад, там очень много зелени, росли большие тополя. Школа была рядом с домом, через дорогу. Протоиерей Григорий: А какая улица? Я ведь тоже из Омска. А.З.: Угол Учебной и Почтовой. Сейчас ее переименовали. Я был недавно в Омске, город очень разросся. Везде каменные здания, уже нет такого озеленения, кругом машины. Немного грустно. Но что поделаешь – города превращаются в мегаполисы. Мы раньше в казаки-разбойники играли, по улицам бегали, ставили стрелочки, забирались на чердаки. Было очень здорово и интересно. Заберешься в крыжовник, а он непроходимый, как лес. Там ягоды. Ешь эту ягодку. Свекла здесь же растет, пшеница. Сейчас этих вещей современные дети не видят: чтобы был при школе сад и в нем можно было гулять? Когда отец получил квартиру и мы переехали в Амурский поселок, там уже была другая современная школа, и сада такого не было. А у старой школы было приусадебное хозяйство, мы своими руками сажали, поливали. Мы росли, учились, познавали мир. Учителя были очень тактичные, добрые, вникали в учебный процесс, помогали каждому ученику. Все было замечательно. П.Г.: Какие кружки вы посещали? А.З.: Был такой предмет – труд. Юноши занимались слесарным и столярным делом, а девочки домоводством: готовили, шили. Эти начальные навыки мы получали непосредственно в школе. Сейчас такого нет. Это очень, очень печально. Дашь какому-нибудь человеку молоток – забить гвоздь, трудно ему будет. П.Г.: А ближе к концу школы какие у вас были мысли? Может быть, куда-то хотели поступить учиться, работать в какой-то сфере? А.З.: Мы всегда пример берем с родителей. Какие родители, такие и дети. Я хотел пойти по стопам отца. Он был производственным человеком, высокой квалификации, но в то же время творческим. Отец не одобрил мой выбор, который я сделал уже после армии. П.Г.: Вы с детства были крещены? А.З.: Мы крестились вместе с двоюродным братом. Ему был год, а мне пять лет. Нас крестил отец Иоанн Мельник, возможно, кто-то другой в Крестовоздвиженском храме города Омска. Я забыл, кто там служил в 50-х годах – начале 60-х. Отец Иоанн был моим духовником, он говорил о тех, кто там священствовал. Сам он 40 лет служил в этом храме. Все были крещеными, и все крестили своих детей. Это было всеобщим – даже когда работал на производстве, наши молодожены крестили своих детей. Я спросил у одного: «Зачем ты крестишь?», – с его слов понял, что ему это нужно. П.Г.: Как дальше жизнь складывалась? В армию вовремя забрали, в 18 лет? Больше нигде не учились? А.З.: Да, сразу. П.Г.: Что была для вас армия тогда – в 70-80-е годы? А.З.: Мы служили два года. Вспоминаю с радостью. П.Г.: Где служили? А.З.: В Новосибирске, поселок Пашино. Полгода была учебная часть, потом распределили по полкам. К концу второго года стал специалистом. И сейчас удивляюсь, как можно год служить в армии. Если служить год, то полгода у тебя учебная часть и полгода ты в полку. Как за такой срок можно приобрести навык? Только наспех. П.Г.: Чем вы занимались? А.З.: С утра обслуживали технику, после ужина были тренировки. Мне все нравилось, вспоминаю с радостью. П.Г.: После армии вернулись домой в Омск? А.З.: Да. Стал работать, потом пришел к вере. П.Г.: Где работали, пошли по стопам отца? А.З.: Нет. Работал год в институте связи по приглашению знакомого, моего сродника. Я посмотрел мир, понял, как все здесь утроено. Мне это было не по душе. Вот человек работает, а что дальше, какой в этом смысл? На меня напало разочарование. В это время мне дали почитать Евангелие, Послания апостола Павла, тогда у меня все встало на место – вот она истина! П.Г.: А кто вам дал почитать Евангелие? А.З.: Дала одна знакомая верующая, которая жила у нас по соседству. Моя мама и бабушка были верующими. Они с ней дружили. Она мне показала: вот, смотри, где истина. П.Г.: Но что на вас произвело большее впечатление – Евангелие или Послания апостола Павла? А.З.: Послания апостола Павла. Они попроще и ближе. Евангелие – это основной закон, в нем высокие понятия, идеалы. В Посланиях свет немного приглушенный, мне они больше подходили, они немножко легче и имеют миссионерское значение. Для того состояния, в котором я тогда находился, апостольские Послания мне больше подходили. П.Г.: Как вы сами можете охарактеризовать свое детство? Как себя ощущали, когда все говорили вокруг, что Бога нет, Гагарин в космос летал..? А.З.: Особо в школе про это никто не говорил, не заостряли на этом внимание. Может, я попал в такую школу. Хрущевские гонения уже прошли. В это время у нас был Леонид Ильич Брежнев. Люди этим уже переболели, всей этой ненавистью. Сколько можно враждовать, искать, выискивать. Мир от этого устал. Брежнев сам на вопросах веры не акцентировал внимание. Хрущева же отстранили за перегибы в его политике. П.Г.: Получается, что для вас встреча с Богом явилась через чтение Евангелия, а еще больше Послания апостолов. А.З.: Да, это было началом движения. Все сдвинулось с мертвой точки. Сам как-то не решался, и примера не было. О вере почти никто не говорил. Бабушка и мать молились, но что они сказали бы? – Что может женщина сказать? Был бы мужчина верующий, он бы, конечно, стал проповедовать. Пришли женщины-мироносицы, сказали: «Христос воскрес!» – апостолы отмахнулись. Что это, какая-то женщина сказала... Пришел Петр, посмотрел, убедился – да, Христос воскрес. Он сказал как мужчина. Как не поверить, попробуй не поверь. П.Г.: Но все же мама и бабушка молились, и их молитва не осталась тщетной… А.З.: Они и в церковь ходили. Мать меня и вымолила, чтобы к вере пришел. Стояла и молилась за меня ночью. Господь дает залог веры каждому человеку. Он должен проснуться и начать действовать. Моим залогом было то, когда меня в 10 лет повели причащаться. Мне говорят: «Пойдешь причащаться?», – я говорю: «Не пойду». Как не пойдешь?! Схватили под руки, подняли и повели. Привели к отцу Иоанну Мельнику. И он мне так понравился, дал такое чудное наставление, которое я до сих пор помню. Мне все понравилось, и Причастие тоже. Я был такой окрыленный, даже удивился. И вот это во мне жило и потом после армии проснулось. Когда люди принимают крещение, им дается залог. Если его развивать, вера охватывает все существо человека. Если не развивать, то залог так и останется семечком, брошенным в землю, которое не поливается, не взрыхляется. Оно так там и лежит. Хорошо, если не сгниет. Если где-то прорастет, его нужно полить, взрыхлить, огородить. Тогда оно даст росток, листок, цветок, плоды. Так же и у меня получилось. П.Г.: Отец Зосима, прочитали вы Послание апостола Павла, Евангелие. Это все делается дома. Ходить в храм – это уже на людях. На тебя смотрят. Нужно перекреститься, поклониться. А.З.: У нас в городе было два храма на миллион жителей: Никольский и Крестовоздвиженский. Туда и молодежь приходила. Я как-то стоял молился – тогда вроде и юный Николай Цирке стал ходить. У меня не было раздумий. В 10 лет меня причастили, и у меня уже был навык как идти, что делать. И я сразу пошел. П.Г.: Сколько вам тогда было лет? А.З.: Около двадцати двух лет. На исповедь я опять попал к отцу Иоанну. После Причастия началось движение к церкви, чему несказанно обрадовались и бабушка, и мать. Они пришли на службу после меня, не знали, что я пришел вперед. Когда меня увидели в храме, конечно, были очень довольны. После пошло немного разделение. В Евангелии сказано, что Господь пришел, чтобы разделить человека с отцом его, дочь с матерью, невестку со свекровью. Враги человеку его домашние. Конечно, не все приняли, что я пришел к вере. Началась конфронтация. Но это продолжалось недолго. Раз я начал ходить в церковь, я что, буду туда ходить просто так? Священнослужителей не хватает, молодежи нет. Значит, нужно учиться. Был у нас дьякон Алексей или Василий, не помню, он мне и предложил поступить в семинарию. Я стал готовиться. П.Г.: Сколько вы примерно ходили в храм? А.З.: Где-то с ноября уверовал и уже в мае поехал в Тобольск. Из Омска поступать особо не было приятно, не хотелось. Были некоторые нюансы, которые я заранее предвидел. Из дома нужно было уходить, потому что обстановка накалялась. Нужно было принимать конкретное решение. Я простился со всеми родными, сказал, что уезжаю работать на Север. Меня снабдили рекомендациями, теплыми вещами, и поехал на Север в Тобольск. П.Г.: В Тобольск к кому поехали? А.З.: Я пришел к владыке, сказал, что ухожу с работы. П.Г.: К владыке Омско-Тюменской епархии?А.З.: Владыке Максиму, его резиденция была в Омске. Я к нему пришел. Он меня отправил псаломщиком в Ишим. Ни одного дня на клиросе, не знаю, как читать и писать по-церковнославянски. Почему? – Потому что некого послать. Там один псаломщик уже несколько лет без отпуска, его нужно заменить. Хорошо, что там был отец Иоанн, который приехал из Новосибирска. Тогда как раз началось печатанье книг, 1974-75-е годы, вышел богослужебный сборник славянского текста современными русскими буквами – милое дело! Отец Иоанн меня научил петь, читать. Русские буквы – ими несложно читать. Потом научился шестопсалмие читать, кое-как петь. Потом отец Иоанн мне говорил, что хватит уже сидеть в Ишиме, езжай в Тобольск, монахиня Евпраксия тебя научит петь на гласы. Я, как законопослушный гражданин, прописался в Ишиме, встал на учет в военкомат. Прожил в Ишиме месяц, выписался и уехал. В Ишиме мне написали прошение на семинарию – покойный отец Константин дал рекомендацию. В Тобольске уже отправили прошение в Московскую духовную семинарию и академию. П.Г.: Кто тогда служил в Тобольске? А.З.: Игумен Борис (Хромцов). Шел 1977 год. Потом отец Иоанн на кладбище служил, отец Геннадий. В Покровском соборе служил отец Власий, недавно отошедший ко Господу схиархимандрит Власий (Перегонцев). Оттуда мне пришло извещение, что я вызываюсь в приемную комиссию в Москву. По пути заехал в Тюмень, там взял благословение у владыки Максима, он как раз был там. Он меня благословил, и я поехал в Москву. П.Г.: В Тобольске тогда действовала кладбищенская церковь Семи отроков Эфесских и Покровский собор? А.З.: Да. П.Г.: А что было в Софийском соборе? Склад? А.З.: Он был заколочен, особо не было времени туда ходить. Я служил в этих двух храмах. П.Г.: То есть, поступая в семинарию, вы уже умели читать. А.З.: Удивительное дело: в семинарии было почти 500 человек учащихся, мне за четыре года только один раз дали почитать часы. Если бы не ишимская и тобольская практика, не знаю, как бы я учил текст. А так – все очень быстро выучил. Два месяца каждодневного служения, все можно выучить наизусть, хотя бы близко к тексту. П.Г.: Тогда семинария находилась в Загорске в Троице-Сергиевой лавре. Сейчас называется Сергиев Посад. А.З.: Удивительное дело: когда ехал поступать, думал, что поеду через Москву, а там смешение народов, как-то бы ее миновать? Возьму билет до Ярославля. Сошел в Ярославле. Был какой-то праздник, и митрополит Иоанн Вендланд помазывает. Я к нему подхожу, а он меня помазал и поцеловал в голову. Я окрыленный полетел, взял билет до Сергиева Посада через Москву. Все равно пришлось через нее ехать. Но зато меня митрополит Иоанн помазал. П.Г.: Тогда не было конкурса, всех принимали? А.З.: Удивительно, что впервые советское правительство и отдел по делам религии в 1977 году разрешили сделать три параллельных класса в Московской духовной семинарии. Все 120 человек, кто подал прошение, почти все поступили. Не приняли братьев Курочкиных и отца Николая Лукия – их приняли кандидатами. Но через полгода приехали и все равно поступили…
Полную версию интервью | |||||||||||||||
|
© Православный просветитель
2008-24 гг.