• Александр Невский и Ледовое побоище
• Христианское понимание смерти
• Крест первосвятительства
• Границы послушания
• Видение Богородицы Марии-просфорнице в Тюмени в 1647 г.

Путешествие академиков по Сибири. Великая северная экспедиция XVIII в.

Если мы перенесемся в ту эпоху, то убедимся, что Сибирь, загадочная, таинственная, огромная страна, куда, робко озираясь, лишь недавно стал проникать исследователь, представляла исключительный интерес для всех передовых натуралистов. Сибирь, как чарующая сладкоголосая сирена, влекла в свои дебри жаждавшего новизны ученого-географаб, отаника, биолога, геолога, историка... Разумеется, интерес к северо-восточной окраине огромного евразийского материка существовал в Европе уже давно, но все не представлялось подходящего случая организованным порядком проникнуть в это неведомое и загадочное недавно открытое царство.

Научная работа академиков Петербургской академии наук Иоганна Георга Гмелина и Герарда Фридриха Миллера (ученых, которых отправили вместе с моряками и землепроходцами в Сибирь в период Великой северной экспедиции) началась с Казани. Сюда они прибыли 18 октября 1733 года и здесь учредили метеорологическую службу, поручив ведение наблюдений местному учителю Куницыну. В конце декабря они прибыли в Екатеринбург, где также озаботились постановкой работ по изучению атмосферы. То же повторилось и в Тобольске, куда ученые прибыли в январе следующего, т.е. 1734 года. Здесь они, наконец, застали главу экспедиции Беринга со всем его штабом. Перезимовав, они заручились новыми сотрудниками и, лишь только вскрылись реки, отправились в путь. Их сопровождали бергхауер Самойлов, бывший сотрудник Академии Мирович, два геодезиста и постоянный конвой. Миллер и Гмелин 24 мая двинулись вверх по Иртышу и, миновав Тару, Омск и Янышевскую крепость, 26 июля прибыли в Семипалатинск. Отсюда они поехали верхом по пограничной дороге через Усть-Каменогорскую крепость и, осмотрев недавно открытые Колыванские медные заводы, отправились на подводах в Кузнецк.

Продвигаясь далее в Томск, Миллер отправился сюда сухим путем, а Гмелин поплыл рекою Томью. В Томске повстречались в октябре. Затем их маршрут был следующий: Енисейск, Красноярск, Канск, Удинск, Балаханск и, наконец, долгожданный Иркутск, куда они прибыли 8 марта 1735 года. Но и в Иркутске они долго не задерживались.

Жажда новых впечатлений и новых открытий гнала неутомимых путешественников все дальше на восток. Вот они и на Байкале, который в марте же пересекают по льду. Дикая красота самого глубокого в мире озера восхищает их. Покрытые лесом, скалистые из темного гнейса, тонущие в голубоватой дали берега озера оставляют незабываемое впечатление. Недаром Байкал своими частыми и сильными бурями и случающимися на берегах его землетрясениями вызывал у обитающих вокруг него бурят и тунгусов религиозный страх; они приносили Байкалу жертвы и молились ему, называя его святым. Отсюда и произошел «Священный Байкал».

Далее в маршруте академиков мелькают Селенгинск, Кяхта, Удинск, Еровинский и Читинский остроги, Нерчинск. Этот последний путь особенно понравился путешественникам. «Сколько приятных в Сибири путей, – замечает Миллер, – однакож по нерчинской дороге веселее всех было ехать...» Обширные луга, испещренные прекрасными цветами, раскиданные холмы, чудесные долины, местами густые леса и под тенью их светлые ручейки или широко разливающиеся реки; многочисленные стада; гостеприимство и услужливость бурят и тунгусов; прекрасная погода и новость предметов доставляли истинное наслаждение путешественникам.

После еще нескольких переездов Миллер с Гмелином прибыли в Якутск. Хотя вначале предполагалось, что академики, достигнув Охотского моря, примут участие в походе самого Беринга в Америку, однако Якутск оказался конечным пунктом их продвижения в Сибирь. Во время пребывания Миллера с Гмелиным в конце 1736 года в Якутске город имел совершенно необычайный вид. Здесь были в полном сборе все главные силы восточного отряда экспедиции во главе с Берингом и его помощником Чириковым; здесь были также и начальник Охотского края Писарев и Лакройер. Почти все грузы экспедиции были сосредоточены здесь, здесь же находился и экипаж судов, еще не законченных постройкой в Охотске. Итого в Якутске в это время находилось свыше 800 человек, причастных к Великой северной экспедиции (из них 500 служилых и ссыльных, специально собранных для перевозки экспедиционных грузов в Охотск).

Всего дороже обходилась Великая северная экспедиция местному сибирскому населению. Постоем дело не ограничивалось. От инородцев требовали более активной помощи, их принуждали к исполнению труднейших повинностей по перевозке разных тяжестей на огромное расстояние в бездорожной стране. Сотням людей эта повинность стоила жизни.

Вовсе незнакомые с пищевыми консервами, дающими огромное преимущество современному полярному путешественнику, они взяли с собой большое количество солонины и муки, что и составляло главнейшим образом их питание. Отсюда постоянные болезни и высокий процент смертности от тифа и цинги.

Непредвиденные трудности порождали средства к их преодолению. Становилось ясно, что первоначального контингента людей уже недостаточно. Людской состав экспедиции поневоле все увеличивался, но не увеличивалось поступление провианта и снаряжения. А между тем для разбухшего штата экспедиции теперь требовалось уже ежегодно провианта не менее 16 тысяч пудов, и, помимо этого, нужно было прокормить команду, работающую на сплаве, численностью около тысячи человек.

Как и нужно было ожидать, уже на четвертый год своей деятельности Великая северная экспедиция породила всеобщее недовольство. Крайним стал, конечно же, руководитель экспедиции Беринг. В своих донесениях, оправдывая неудачи, он перечислял преодоленные им препятствия, призывал в свидетели весь экипаж и в заключение с неподдельным сокрушением писал: «По чистой моей совести доношу, что уже, как мне больше того стараться, не знаю!».

Все же отчаянная отповедь Беринга, по-видимому, возымела свое действие. Снабжение экспедиции усилилось, и к заявлениям Беринга власти из Петербурга стали относиться с большим вниманием. Адмиралтейств-коллегия командировала в Иркутск двух своих уполномоченных – лейтенантов Толбухина и Ларионова, которым поручалось всячески помогать Берингу в делах снабжения экспедиции. За всякое промедление и неисправность, происходившие по вине якутской и иркутской канцелярий, уполномоченным предоставлялось право «присутствующих держать под караулом неисходно». На экспедицию дополнительно было ассигновано еще 40 тысяч рублей. Но вернемся к нашим академикам – Миллеру и Гмелину. Итак, они в Якутске, в самой сутолоке и неразберихе организационных дел предстоящего похода в далекие зарубежные страны. На беду захворал Миллер и больной отправился зимовать в Иркутск, куда весною прибыл Гмелин. Однако без разрешения вернуться до окончания всей экспедиции домой они не могли, а на поданные обоими заявления об отставке никакого ответа не получили. «Уже мало встречая нового, теряя надежду достигнуть Камчатки, не получая никаких других назначений, они скучали и находились в большом затруднении касательно дальнейших путей». Из такого положения вещей отнюдь не следует, что молодые ученые ничего не делали. За все дальнейшее время своего пребывания в Сибири они вплоть до 1743 года (год окончания всей экспедиции) совершили по Сибири еще несколько весьма интересных и богатых результатами поездок.

В феврале 1743 года оба академика благополучно вернулись в Петербург, откуда вскоре выехали к себе на родину. Проделанный Миллером и Гмелином десятилетний вояж в Сибири дал богатейшие научные результаты, возбудившие внимание наших и зарубежных ученых. Помимо составленных ими карт и описаний внутренних путей Сибири, а также рек и озер, они набросали планы и виды местностей, замечательных в каком-либо отношении. Они открыли и исследовали многие сибирские древности, доставили в Академию собранные ими образцы и рисунки минералов, руд, растений, птиц и животных. Много времени и труда уделили они и этнографии края, собрав сведения о сибирских народах, их быте и нравах, составили словари их языков, привезли их одежду, утварь, вооружение. По результатам исследований Гмелиным в 1740-50-х годах в Германии были изданы 4 тома книги «Флора Сибири», где даны описания 178 видов произрастающих в Сибири растений. В 1751-52 гг. вышло «Путешествие по Сибири» в четырех томах на немецком языке.

Помимо Миллера и Гмелина, в Великой северной экспедиции участвовали еще: первый наш астроном академик Иосиф Делиль де-ла-Кройер, его брат Людовик, профессор Фишер и адъюнкт Академии Наук Стеллер. Путешествие Иосифа Делиля началось поздно, уже к концу экспедиции. Забрав все свои огромные и тяжелые астрономические инструменты, Делиль выступил в конце февраля 1740 года из Петербурга в дальний путь. Его сопровождало 18 человек. Крайне утомленный трудностями пути, академик, наслушавшийся к тому же, что дальше предстоят еще большие затруднения, что вскоре уже нельзя будет и вовсе достать лошадей и придется передвигаться на оленях, не встречая при этом по дороге никакого жилья, потерял всякую охоту и терпение продолжать путешествие дальше. Прибыв в Березов, он тотчас же приступил к сооружению обсерватории, так как уже близилось время для наблюдения прохождения Меркурия, для чего, собственно, ученый и отправился в Сибирь. Но небо почти во все шестинедельное пребывание его в Березове было безнадежно облачно. Делилю оставалось только определить широту и долготу места и склонение магнитной стрелки. Не дождавшись к назначенному сроку Миллера и Фишера, Делиль оставил Березов и отправился вверх по Оби и Иртышу в Тобольск.

Плавание это протекало крайне трудно и медленно. За отсутствием ветра, баржу, на которой разместились путешественники, тянули по берегу 35 казаков, местами же баржа шла на веслах. Через месяц речного путешествия, 23 июня Делиль прибыл в Тобольск. По пути, в важнейших в географическом отношении пунктах, были произведены астрономические определения. В Тобольске экспедиция пробыла целый месяц, в течение которого Делиль разыскивал в местных архивах географические карты, составлял их списки и снял с некоторых из них копии.

Уже под конец экспедиции в 1740 году Академия наук командировала в Сибирь для участия в Великой северной экспедиции еще двух ученых немцев – профессора истории и этнографии Иоганна Эбергардта Фишера и Георга Вильгельма Стеллера; первому было 30 лет, а второму – 33 года. «Историко-этнографическим трудам, совершенным в эту экспедицию Миллером и Фишером при помощи других сотрудников, – говорит Карл Бер, – обязаны мы всем, что нам известно о прежних отношениях сибирских народов, о прежних путешествиях русских на восток от Новой Земли, о завоевании и колонизации Сибири. Если бы тогда не было собрано выписок из всех сибирских архивов, эти сведения, вероятно, погибли бы для нас навсегда».

Стеллер же посмертную громкую известность приобрел благодаря своему путешествию с Берингом в Америку. Он считается первым белым человеком, ступившим на землю Аляски. Кстати говоря, скончался известный путешественник в Тюмени в ноябре 1746 года. Похоронен на землях Троицкого мужского монастыря на берегу реки Туры. В.И. Вернадский говорил о нем впоследствии: «Стеллер явился одной из благороднейших личностей, которых дала немецкая земля подымающемуся русскому национальному сознанию».

По материалам книги Б.Г. Островского
«Великая северная экспедиция»