• Мысли об образовании
• Ф.М.Достоевский. О любви к народу
• Новый Иерусалим
• Служение Богу и Отечеству
• Крест первосвятительства

Протоиерей Николай Богословский

«Поминайте наставников ваших…» (Евр. 13, 7)

В «Тобольских епархиальных ведомостях», вышедших в свет на исходе грозового лета 1918 года, наряду с заключительным актом комиссии по расследованию обстоятельств гибели епископа Тобольского Гермогена было напечатано краткое сообщение о смерти в Кургане протоиерея Николая Богословского.

В следующем выпуске «Ведомостей» был помещен некролог о его жизни и деятельности за подписью священника Александра Коровина – будущего епископа Ялуторовского Серафима. Из него узнаем, что 53-летний о. Николай 19 августа сего 1918 года «пал жертвой служебного долга» – скончался от холеры. Это значило, что священник напутствовал Святыми Тайнами умирающего больного и сам заразился от него. В те дни Курган находился под властью Колчака и был наводнен воинскими частями и ранеными. В городе свирепствовала эпидемия тифа и холеры, среди многочисленных жертв которой оказался о. Николай.

События ХХ столетия, собравшего в России невиданную жатву жертв голода, эпидемий, войн и политических репрессий, поглотили неисчислимые человеческие судьбы, память о которых, кажется, навеки была предана забвению. Но большое видится издалека, и по прошествии ста лет со дня кончины о. Николая его многогранная и светлая личность предстает перед нами во всей ее красоте.

Николай Павлович Богословский родился во Владимирской губернии 5 мая 1865 года. В 1881 году его отец диакон Павел переехал с семьей на жительство в Тобольск, где Преосвященным Василием был рукоположен во священника. По отзывам современников, это был усердный и ревностный пастырь, человек опытный и строгий по отношению к себе и снисходительный и отзывчивый к людям. Впоследствии эти качества в полной мере проявились в его сыне.

Шестнадцатилетний Николай продолжил свое духовное образование в третьем классе Тобольской семинарии. Товарищи по учебе вспоминали, как осенью 1881 года здесь появился высокий румяновощекий юноша в красной косоворотке. Это и был «Никола» Богословский. Своим добрым и веселым нравом он сразу же расположил к себе всех, и любовь эта сопровождала его до конца обучения. В науках он был в числе первых и в 1885 году окончил полный семинарский курс со званием студента, то есть по высшему, первому разряду с рекомендацией для поступления в духовную академию на казенный счет. Но молодой человек избирает для себя иной путь.

Вскоре после окончания семинарии Николай Богословский был рукоположен во иерея епископом Тобольским и Сибирским Авраамием к отдаленной церкви Ризоположения Пресвятой Богородицы в селе Камышевском Ялуторовского округа – в полном соответствии со словами принесенной им присяги: «во всяком деле служения моего, иметь в мыслех моих не свою честь или выгоды, но Славу Божию, благо Святыя Церкви и спасение ближних». Ветхий деревянный храм, в котором начал свое служение новопоставленный священник, был настолько мал, что, по словам о. Николая, когда ему приходилось склоняться в молитве пред престолом Божиим, почти половина его корпуса показывалась из-под царских врат чуть ли не на середину церкви.

На камышевском приходе Николай Богословский прослужил семь лет, и за это время там произошли разительные перемены. Прежде всего, он озадачился созданием церковно-приходской школы, которую открыл сразу после начала своего служения у себя в доме и первое время был там учителем и сторожем. Одновременно молодой священник добивается у епархиального начальства благословения на сбор пожертвований для строительства нового церковного здания и на пятом году служения начинает строительство двухпрестольного каменного храма. К празднику Святой Пасхи 1891 года «за полезную и усердную службу» священник Николай Богословский был награжден епископом Тобольским и Сибирским Иустином правом ношения набедренника.

В 1892 году, передав дело строительства церкви в надежные руки, 27-летний священник получает новое назначение на должность противораскольничьего миссионера Тарского и Тюкалинского округов. Горячая вера и обаяние его личности всколыхнули глухие раскольничьи деревушки, и часть старообрядцев перешла под омофор господствующей Православной Церкви. Обобщая задачи противораскольнических миссионерских курсов, организованных в Тюмени в сентябре 1899 года, о. Николай писал, что главным средством для привлечения раскольников в недра Православия должна служить безукоризненная жизнь самих православных, дополняясь мирными увещевательными беседами со старообрядцами, что постепенно приведет к уяснению несостоятельности раскола и слепой приверженности к старине.

Ревностное служение молодого священника, его светлая личность и прекрасные отзывы с мест обратили на него внимание священноначалия, и в мае 1894 года Николай Богословский был перемещен епископом Агафангелом к тобольскому Софийско-Успенскому кафедральному собору.

Через год он назначается на должность начальника 4-го стола Тобольской духовной консистории, а еще через год – на должность личного секретаря владыки, в которой состоял шесть лет, одновременно исполняя до четырнадцати дополнительных должностей, возложенных на него епархиальным начальством: член совета Тобольского епархиального женского училища от духовенства; член испытательной комиссии для ищущих священно- и церковнослужительских степеней; делопроизводитель Тобольского отдела Императорского Православного Палестинского Общества; член совета епархиального братства св. великомученика Димитрия Солунского; секретарь епархиального попечительства о бедных духовного звания; секретарь комитета взаимопомощи духовенства; руководитель противораскольнических миссионерских курсов и некоторые другие обязанности. Полная неутомимой энергии натура о. Николая нашла себе в Тобольске достойное поприще. Удивительно, насколько легко и свободно он справлялся со столь многотрудными делами. В 1899 году «за заслуги по духовному ведомству и ко дню рождения Его Императорского Величества» священник Николай Богословский был награжден Святейшим Синодом правом ношения камилавки.

В годы тобольского служения о. Николай состоялся как видный церковный и общественный деятель. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мы встречаем его имя среди главных распорядителей саровских торжеств 1903 года во время открытия мощей и прославления преподобного Серафима. В том же году, по ходатайству епископа Тамбовского и Шацкого Иннокентия, «за особенные труды, понесенные при прославлении св. угодника Божия прп. Серафима, Саровского чудотворца», священник Николай Богословский был удостоен права ношения наперсного креста, от Святейшего Синода выдаваемого, а также благодарности Тамбовского епархиального начальства, с внесением в послужной список.

Своими впечатлениями о саровских торжествах о. Николай поделился на страницах «Тобольских епархиальных ведомостей». Причисление о. Серафима к лику святых угодников виделось им как особенное проявление милости Божией по отношению к Православной России, особенно в дни огульного отрицания всего священного, чудесного и божественного. Автор воспоминаний делится с читателем, что имя о. Серафима было знакомо ему с раннего детства, и «Житие старца Серафима Саровского» было первой книгой, которую он стал читать после азбуки. Мальчик находился под столь сильным впечатлением от прочитанного, что случай с маленьким Прохором, когда тот упал с высокой колокольни и остался невредим, соблазнил его к подражанию, и, забравшись однажды на колокольню, Коля уже собирался броситься оттуда на землю. К счастью, он не смог перелезть через вставленную в окно деревянную решетку.

В своих воспоминаниях о. Николай красочно живописует картину крестного хода со святыми мощами преподобного Серафима: «В стройном порядке несли фонари, кресты и хоругви; шли певчие в нарядных одеждах и сонм духовенства в золотых облачениях <…>. За духовенством следовали Государь, Государыни, Великие Князья и Княгини, и множество народа. <…> Приближались самые торжественные минуты. Ход остановился у церкви Зосимы и Савватия, где находились святые останки преподобного Серафима. В храм вошли архиереи, архимандриты и Высочайшие Особы. Через несколько мгновений показался в дверях гроб со св. мощами, несомый Государем Императором, Великими Князьями и двенадцатью архимандритами.

Невыразимое волнение охватило всех. Как по мановению все опустились на колени. <…> Весь народ плакал. Это были слезы величайшей радости, глубочайшего благоговения, сердечного сокрушения о своем недостоинстве и искреннейшего молитвенного обращения к Богу и Его св. угоднику. <…> Все слилось в единодушной молитве: «Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас…»».

Чувство глубочайшей духовной радости, переполнявшее о. Николая во время его участия в прославлении преподобного Серафима, которым он щедро делился с окружающими, вызывало не только искреннее сопереживание, но и недоброжелательство и зависть. Слишком большие масштабы стала принимать яркая и плодотворная деятельность 38-летнего священника. Слишком смелы и независимы были его суждения и действия в борьбе с ложью, низкопоклонством и несправедливостью в отношении обиженных и страждущих. Очень скоро священник кафедрального собора Николай Богословский был отозван из Тобольска в Курган с временным его назначением на скромную должность члена уездного училищного совета. В Тобольск он больше не вернулся.

Резкая смена жизненных обстоятельств не подкосила о. Николая. Масштаб его личности требовал соответствующее ей поле деятельности, и таковое было найдено. Как следовало из содержания объявления, кочующего из номера в номер «Тобольских епархиальных ведомостей», строительному комитету по постройке Курганского духовного училища «требовалось содействие в приискании опытного и надежного подрядчика для производства каменных работ по постройке здания в лето 1904 года». Лучшей кандидатуры по руководству строительством, чем Николай Богословский, было не найти, и в Курган он был послан со специальной целью – построить здание духовного училища. Как пишет о том автор некролога священник Александр Коровин – товарищ о. Николая по учебе в Тобольской семинарии и его соработник на ниве духовного просвещения в Кургане, «через год с небольшим после его приезда город оказывается обладателем одного из лучших в Кургане зданий, которое остается крупным вещественным памятником энергии и кипучей деятельности о. Николая».

Спектр церковных и общественных обязанностей Николая Богословского во время его четырнадцатилетнего пребывания в Кургане по-прежнему широк: руководитель строительства здания для Курганского духовного училища; член Курганского уездного училищного совета; член правления Курганского духовного училища; священник (с 1912 года протоиерей) и настоятель курганской Александро-Невской церкви; заведующий двухклассной церковно-приходской школой; законоучитель Курганского железнодорожного училища, мужской и женской гимназий; благочинный и член благочиннического совета Курганского городского благочиния; и.о. военного священника 34-го Сибирского полка, товарищ председателя уездного совета духовенства и мирян; гласный предпоследней городской думы от группы беспартийных.

Какую бы должность ни занимал о. Николай, он оставался самим собой, отдавая все свои недюжинные силы и таланты на служение Богу и людям. Говоря об организации о. Николаем прихода вновь отстроенной Александро-Невской церкви, о. Александр Коровин пишет: «Созданный из ничего, приход этот является ныне лучшим в городе, с великолепно обставленным храмом, отличным хором и двухштатным причтом. Скрашенная живым, одушевленным проповедничеством и торжественностью служения о. Николая, служба этого храма привлекала и привлекает массы богомольцев. Доступность и обходительность с каждым и глубокое понимание болезней религиозной совести привязали к о. протоиерею так много простых сердец, что искренних духовных детей его и не счесть».

Последние жизненные шаги о. Николая были направлены на борьбу с большевизмом, поднявшим гонение на Православную Церковь. Он настойчиво добивался созыва уездного съезда духовенства и мирян, и когда тот был созван и на нем появились представители власти, он смело и решительно выступил против политики правящей партии. Его смелое слово было настолько искренним, фигура его была так величественна, что никто не решился прикоснуться к этой личности. …Рискуя жизнью, священник Николай бесстрашно переступил порог холерного барака, чтобы напутствовать в Вечность умирающих, «положив душу за овцы своя». Тем самым он исполнил великий Закон Христов и всей жизнью своей заслужил благодарную память потомков.

Г.В. Коротаева,
г. Тюмень