5 апреля (по старому стилю) 1242 года святой русский князь Александр Ярославич Невский одержал победу над непобедимыми до тех пор рыцарями католического Тевтонского ордена, соединенного с орденом Меченосцев.
5 апреля (по старому стилю) 1242 года святой русский князь Александр Ярославич Невский одержал победу над непобедимыми до тех пор рыцарями католического Тевтонского ордена, соединенного с орденом Меченосцев. Участников сражения, для того времени, было достаточно много: с обеих сторон сражались в общей сложности около тридцати тысяч человек. Людские же потери были относительно небольшими – крестоносцы потеряли, согласно разным источникам, не более 500 человек, помимо воевавших на их стороне воинов из других народов. О потерях русских летопись говорит: «Много храбрых воинов пало». Битва эта имела огромное политическое и религиозное значение: натиск католического мира на Православную Русь был на долгое время остановлен. Результатом этой победы стало сохранение Русью своей веры и национальной идентичности.
Главной целью рыцарей-тевтонцев было насаждение «огнем и мечом» католичества в Прибалтике и на Руси. В 1232 году папа римский Григорий IX призвал крестоносцев к походу против Новгорода. После двух набегов крестоносцев на Изборск и Тесов новгородские и владимирские войска вторглись во владения ордена, одержали победу в сражении на Омовже и склонили тевтонцев к миру на своих условиях. В 1238 году римский папа благословил короля Швеции на «крестовый поход» против новгородских земель, а всем участникам этого похода обещал отпущение грехов. В 1239 году шведы и немцы договорились о совместных действиях, а в 1240 году перешли к активной фазе вторжения, рассчитывая, что ослабленные монгольским нашествием русские княжества не смогут оказать серьезного сопротивления. Русским жителям северо-запада Руси грозили не только религиозные преследования, но и, возможно, полное истребление, как это уже произошло со многими прибалтийскими племенами.
Именно эта цель была причиной того, что русские князья, сравнительно лояльно терпевшие татаро-монгольское иго, так самоотверженно боролись с западными захватчиками. Подчинение крестоносцам означало потерю Православной веры и своего особого исторического пути. Монголы при всей их жестокости не требовали смены веры: будучи сами язычниками, они принимали исповедание всех покоренных народов – их интересовали только материальные ценности, к своей вере они никого приводить не собирались. Именно этим объясняется такая легкость открытия при стане великого хана в городе Сарае епископской кафедры.
Святой Александр Невский и с ним православные русичи мужественно стояли за сохранение веры Православной, сравнительно легко соглашаясь на материальные лишения. Такое отношение ясно показывает четкую градацию ценностей в мировоззрении православного человека XIII века: во главе всего вера истинная, затем национальная идентичность и только после – блага мира сего.
Главной целью рыцарей-тевтонцев было насаждение «огнем и мечом» католичества в Прибалтике и на Руси. В 1232 году папа римский Григорий IX призвал крестоносцев к походу против Новгорода. После двух набегов крестоносцев на Изборск и Тесов новгородские и владимирские войска вторглись во владения ордена, одержали победу в сражении на Омовже и склонили тевтонцев к миру на своих условиях. В 1238 году римский папа благословил короля Швеции на «крестовый поход» против новгородских земель, а всем участникам этого похода обещал отпущение грехов. В 1239 году шведы и немцы договорились о совместных действиях, а в 1240 году перешли к активной фазе вторжения, рассчитывая, что ослабленные монгольским нашествием русские княжества не смогут оказать серьезного сопротивления. Русским жителям северо-запада Руси грозили не только религиозные преследования, но и, возможно, полное истребление, как это уже произошло со многими прибалтийскими племенами.
Именно эта цель была причиной того, что русские князья, сравнительно лояльно терпевшие татаро-монгольское иго, так самоотверженно боролись с западными захватчиками. Подчинение крестоносцам означало потерю Православной веры и своего особого исторического пути. Монголы при всей их жестокости не требовали смены веры: будучи сами язычниками, они принимали исповедание всех покоренных народов – их интересовали только материальные ценности, к своей вере они никого приводить не собирались. Именно этим объясняется такая легкость открытия при стане великого хана в городе Сарае епископской кафедры.