Венчание — Таинство Брака

Для того, чтобы богообщение не осталось для человека только лишь желательным, абстрактным, но стало реальным, непосредственным, — Господь и основал на земле Церковь, а в Церкви этой цели и служат прежде всего Св. Таинства. Поэтому как в жизни христианина центр ее, начало, цель и смысл, альфа и омега — Христос, так и в Церкви самое главное — это Таинства. «Таинство есть от Бога установленное церковное священнодействие, которое под видимым образом сообщает душе верующего невидимую благодать Святого Духа». Из этого определения мы видим:

1) Таинства установлены Богом — они не есть и, конечно, не могут быть человеческим изобретением;

2) содержатся Таинства в Церкви и ею совершаются;

3) Таинство есть священнодействие, т. е. такое действие, которое совершается не каждым христианином лично, а полнотой Церкви, особо уполномоченными ею на то лицами — священством;

4) Таинства имеют видимый образ, т.е. определенный Церковью чин совершения;

5) условием принятия благодати святого Духа является вера, и Таинство преподается только верным, а не всем подряд.

Церковь содержит семь Таинств: Крещение, Миропомазание, Покаяние, Причащение, Брак, Священство, Елеосвящение. Если формально брать приведенное выше определение, то видно, что в Церкви гораздо больше, чем семь, священнодействий, которые видимым образом сообщают нам невидимую благодать Божию. Сама Церковь не проводит резкой границы между Таинствами и прочими освятительными чинами. Здесь можно думать, что богословие руководствуется в этом вопросе двумя вещами: 1) важность священнодействия для спасения и жизни вечной. Очевидно, что если сравнивать Крещение с помазанием елеем на праздничной утрене, то ясно, что без первого спасение невозможно, без второго же вполне может состояться. 2) Таинства установлены непосредственно Самим Богом и восходят к Св. Писанию; освятительные же чины установлены Церковью и к Св. Писанию не восходят.

Таинство меняет природу человека, закладывает в него нечто новое, принципиально иное, кардинальным образом воздействует на человеческое естество; иные священнодействия влияют на человека более частным образом, с меньшей силой. Можно сравнить Таинства с решительной хирургической операцией, когда организм уже не справляется с болезнью и требуется вмешательство извне; а другие священнодействия — с мягким терапевтическим лекарственным лечением.

Духовная жизнь дана Богом человеку как задание, как то, над чем он должен напряженно трудиться, свободно, сознательно, но и лично-ответственно, подтверждая тем свой завет с Богом; Господь же на каждое духовное усилие человека дает ему Свою благодать. Это и есть синергия — сотворчество Бога и человека. Таинства — да и всё в Церкви — есть, помимо прочего, семя, которое всаживается в нас и которое мы должны взрастить, трудясь сами, с помощью Божией. Таинства — это задание нам от Бога и вместе с тем — получение нами благодатных сил на выполнение этого задания.

Таинства можно разделить на две группы: неповторяемые (Крещение, Миропомазание, Священство, в идеале — Брак) и повторяемые (Покаяние, Причащение, более частно — Елеосвящение). Неповторяемые Таинства меняют нашу природу таким образом, что в нее всаживается это семя жизни вечной, человек делается способным к жизни со Христом, к спасению. Господь говорит об этом в притчах — о горчичном зерне, о закваске, о возрастании в Царство Божие, о внутреннем развитии от маленького семечка в великое дерево (см. Мф. 13). Сам человек, по причине повреждения своей природы в грехопадении, не в состоянии эту духовную деятельность осуществлять как должно; но в повторяемых Таинствах, к которым христианин регулярно и часто прибегает, Господь помогает ему, укрепляет, очищает, возобновляет теснейшую связь с Собою.

Для очень многих людей Таинства суть магические действия, — т. е. такие, которые не предполагают своей личной внутренней духовной работы. Магизм базируется на том, что духовный мир независим от человека, от его внутреннего состояния, человек — его пассивная часть, деталь, механическая игрушка на волнах неведомого для большинства потустороннего мира. Можно, однако, воздействовать на этот мир и направить это воздействие так, чтобы получить некий ожидаемый результат. Для этого особое посвященное лицо должно точно выполнить то или иное обрядовое действие, и если оно правильно совершено, если учтены все значимые потусторонние обстоятельства дела, то результат гарантирован независимо от внутренних расположений сердца человека, от его веры, нравственного состояния и проч. Магическая точка зрения стоит на том, что Богу нужен только обряд, правильно и вовремя исполненный; в остальном человек Богу ничего не должен, и отношения человека и Бога этим вполне исчерпываются.

Это приводит, прежде всего, к ужасной скованности внешним, рабской зависимости от него, к приданию ему самостоятельного значения. Рядом с этим стоит и крайняя безответственность. Человек снимает с себя ответственность за свою религиозную жизнь и возлагает ее на форму, на обряд, на внешнее. Всё это приводит к необязательности и ненужности нравственных усилий. Всё это сочетается с прагматизмом религиозных потребностей: от религии нам нужен не Бог, а обеспеченная Им комфортная жизнь здесь и сейчас. Часто можно услышать: дайте мне самую сильную молитву, самый действенный псалом и проч., и проч.; явно, что здесь упование на форму, а не на молитвенное усилие сердца; о нем вообще речи нет. Таинства всегда святы и действенны; дело только в нас — с должным ли расположением мы принимаем их и для чего: для того, чтобы жить со Христом, соединяться с Ним, — и тогда Таинства всякий раз больше и больше углубляют эту нашу связь с Богом, или для каких-то иных целей — и тогда они служат нам в суд и осуждение.

Из вышесказанного ясно, каким должно быть наше расположение по отношению к Таинствам Церкви.

Во-первых, это вера: без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает (Евр. 11, 6). Вера же должна быть ясная, правая, твердо знающая, что через Таинства мы приобщаемся Богу, соединяемся со Христом и получаем благодать Святого Духа.

Во-вторых, мы должны желать этого соединения, жаждать Бога, искать Его, и в богообщении полагать смысл и цель нашей религиозной духовной жизни, и принимать Таинства исключительно для этой цели, свободно и сознательно.

И, в-третьих, мы должны всячески избегать магического взгляда на Таинства и обязательно сочетать участие в них с нравственной духовной деятельностью.

Если эти вещи, хоть в малой мере, есть в нас, тогда Святые Таинства исполнят нас благодати Святого Духа, и мы будем постепенно возрастать в христианстве.

Брак в церковной традиции часто именуют таинством любви. В христианском Браке реализуется не просто земная любовь, но и любовь небесная - взаимная устремленность любви Бога и человека. В браке даются новые особенные пути для соединения человека не только со своей земной половиной — с мужем или женой, но и с Самим Богом.

Таинство Брака — самое древнее из церковных Таинств. Это единственное Таинство, которое заключается, совершается еще в Райском саду, еще до грехопадения человека. Причем оно реализуется здесь уже именно как Таинство, уже как благодатное Божественное священнодействие. Сам Бог приводит жену к Адаму, и вот это-то и есть первое древнейшее Таинство Брака. «Оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут два - одна плоть» (Быт. 2, 24). «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт. 1,28). В отрывке из Послания к Ефесянам, которое читается при совершении Таинства Брака, максимально сильное выражение мысли о предельном метафизическом единстве супругов: «любящий свою няющий их жену любит самого себя» (Ефес. 5, 28). Здесь апостол Павел развивает истину, выраженную еще в евангельском речении Христа: супруги «уже не двое, но одна плоть» (Мф. 19, 6).

В этом новозаветном тексте выражен христианский смысл брака не просто как естественного соединения мужчины и женщины, но их союза по образу отношений Христа и Церкви, — то есть земной смысл брака как продолжения рода становится на подчиненное место, смещается с центра; главным и самым важным становится вечное значение союза двух людей во Христе. В Браке всегда три лица: муж, жена и соеди-Бог. Здесь осуществляется вышеличное единство даже не двух, а трех любящих, один из которых, — Сам Христос.

Плод, который должен явиться в результате религиозного творчества супругов, — Царство Божие, его предна-чатие на земле; говоря другими словами — любовь. Любовью брак начинается — любовью естественной, взаимной симпатией, притяжением душ и телес; но взращиваться должна любовь Христова, превышающая всякое разумение.

Брак способен оказаться святым, приводящим человека к состоянию бо-гообщения, в том числе и благодаря физическим отношениям супругов. Телесная близость супругов — неотъемлемая, законная и благословенная Богом часть брачной жизни, причем именно сама по себе, не только понимаемая утилитарно, т. е. лишь для деторождения. Вот что пишет об этом ап. Павел: «Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим» (1 Кор. 7, 4 — 5).

Рассуждая о браке, замечательный православный пастырь митрополит Антоний Сурожский пишет так: «Лишь тогда, когда два человека стали едины сердцем, умом, духом, их единство может вырасти, раскрыться в телесном соединении, которое становится тогда уже не жадным обладанием одного другим, не пассивной отдачей одного другому, а таинством, самым настоящим таинством, то есть таким действием, которое прямо исходит от Бога и приводит к Нему».

Одной из важнейших сторон брачной жизни мужчины и женщины является рождение детей — как следствие их физического супружеского общения. Важная мысль древних святых отцов и учителей Церкви заключается в том, что зачатие, рождение ребенка является одной из сторон реализации заложенного в человеке образа Божия как нашей способности к творчеству.

По книге игумена Петра (Мещеринова).
«Беседы о вере и Церкви»