• Границы послушания
• Съезд православных гимназий в Тобольске
• Выйти замуж
• Жизненно и прочно одно добро
• Сибирское предание «Сузге» и связь времен

Никто не забыт, ничто не забыто

Жители Тюмени в годы войны, как и остальные миллионы тружеников, своим трудом приближали победу. В наш город было эвакуировано 22 промышленных предприятия, в том числе такие заводы, как аккумуляторный, автотракторный, химико-фармацевтический, электрооборудования, строймаш, которые уже к весне 1942 году работали на полную мощность. За короткий срок в помещениях крытого рынка был налажен выпуск бесшумных планеров, предназначенных для разведки и заброски партизан в тыл противника. На заводах города выпускались предназначенные для фронта снаряды, минометы, мотоциклы, аккумуляторы для машин, танков, лекарства, обувь, обмундирование и многое другое.

Средства тюменцев вложены в строительство авиаэскадрильи “Тюменцы — фронту”, танковой колонны “Боевые подруги”, подводной лодки “Водник Сибири”. Железнодорожники оборудовали и отправили на фронт специальный поезд-баню. После указа «О мобилизации…» от 22 июня 1941 г. десятки тысяч жителей Тюменской области были призваны в армию. Из тюменцев было сформировано три дивизии, несколько стрелковых и артиллерийских бригад. «Они приняли первые бои под Москвой, участвовали в Параде 7 ноября 1941 года, защищали Сталинград и Ленинград, освобождали Польшу, штурмовали Берлин…Свыше 50 тысяч наших земляков отдали свою жизнь при защите Родины…До 10 тысяч уроженцев Тюменской области попали в фашистский плен. Более 70 тысяч наших земляков отмечены боевыми медалями и орденами за свой ратный подвиг, 90 из них – Герои Советского Союза». Один из них герой-разведчик – Николай Иванович Кузнезов. Под видом раненого немецкого офицера Н.И. Кузнезов внедрился в немецкую армию, благодаря чему партизанам удалось провести важные операции по уничтожению фашистских лидеров Украины. Погиб 9 марта 1944 года на Украине. Худяков Виктор Леонидович - командир батареи 392-го пушечного артиллерийского полка 39-й армии 3-го Белорусского фронта, капитан. Родился в 1923 году. Окончил 10 классов, Тюменский аэроклуб. Виктор Худяков начал войну с июня 1941 года в 18 лет. За время войны капитан Виктор Худяков был награждён орденом Ленина, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, Красной Звезды и медалями. С 1 по 8 февраля 1945 года в районе населённого пункта Гермау (ныне – Русское в Калининградской области) шли тяжелые бои. Батарея В.Л. Худякова отражала вражеские контратаки, нанося неприятелю значительный урон в живой силе и боевой технике. В одном из боёв капитан Виктор Худяков был тяжело ранен и скончался от ран 12 февраля 1945 года. Ему было всего 22 года. За мужество и героизм В.Л. Худякову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Маритэ Мельникайте была эвакуирована из Литвы и живя в Тюмени, работала на заводе “Механик”. В 18 лет подала заявление в военкомат и была направлена в партизанский отряд. «В этом отряде нашелся предатель. Долго немцы пытали Маритэ, а потом расстреляли. 22 марта 1944 года Правительство Советского Союза в Москве присвоило посмертно звание Героя Советского Союза и наградило орденом Ленина и Золотой Звездой».

Одной из беспощадных в своей правдивости является книга, составленная на основе интервью и воспоминаний людей, переживших блокаду, созданная Алесем Адамовичем и Даниилом Граниным – «Блокадная книга». Приведем лишь некоторые факты, содержащиеся в ней. «Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли.....После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта...С нашей стороны нет заинтересованности в сохранении хотя бы части населения этого большого города» - так гласила секретная директива немецкого военноморского штаба…Для осуществления этого намерения использовались разные средства, главными из которых являлись авиационные и артиллерийские обстрелы и голод. Профессор Цигельмайер, будучи специалистом в области питания во время войны, являлся заместителем интенданта гитлеровской армии. Он предоставлял Гитлеру научно обоснованные выводы о последствиях голода. Уже после войны в беседе с представителем СССР он говорил: «Как же вы выдержали?! Как вы выдержали?! Как вы могли? Это совершенно невозможно! Я писал справку, что люди на таком пайке физически не могут жить. И поэтому не следует рисковать немецкими солдатами. Ленинградцы сами умрут, только не надо выпускать ни одного человека через фронт. Пускай их останется там больше, тогда они скорее умрут, и мы войдем в город совершенно свободно, не потеряем ни одного немецкого солдата». Потом он говорил: «Я все-таки старый пищевик. Я не понимаю, что за чудо у вас там произошло?»

В блокадном Ленинграде слово «хлеб» обрело свой символический смысл - хлеб как лучший дар земли, источник сил человека. Блокадница Т.В. Мещанкина рассказывала: «…сейчас, когда я встаю, я беру кусок хлеба и говорю: помяни, Господи, всех умерших с голоду, которые не дождались досытья поесть хлеба. А я сказала себе: когда у меня будет хлеб оставаться, я буду самый богатейший человек. Вот с этого я начинаю утро, только с этого… Когда умирал человек и ты к нему подходил, он ничего не просил - ни масла, ни апельсина, ничего не просил. Он только тебе говорил: дай крошечку хлеба! И умирал!..» «...Вы не видели людей, которые падали от голода; вы не видели, как они умирали; вы не видели груды тел, которые лежали в наших прачечных, в наших подвалах, в наших дворах.

Вы не видели голодных детей, а у меня их было трое. Старшей, Лоре, было тринадцать лет, и она лежала в голодном параличе, дистрофия была жуткая» - вспоминала блокадница В.А. Опахова. «Цинга у нас у всех была жуткая, потому что сами понимаете, что сто двадцать пять граммов хлеба, которые мы имели в декабре месяце, это был не хлеб. А вот тогда его брали в руку, с него текла вода, и он был как глина. И вот такой хлеб - детям... У меня, правда, дети не были приучены просить, но ведь глаза-то просили. Видеть эти глаза! Просто, знаете, это не передать....» Вале Мороз в блокаду было пятнадцать лет. В декабре 1941 года умер отец, через два месяца сестра, в конце марта мать.

Валя осталась одна. Ей помогли устроиться на завод учеником токаря и она работала всю блокаду. «Надо понять слово «работала» в его тогдашнем значении. Каждое движение происходило замедленно. Медленно поднимались руки, медленно шевелились пальцы. Никто не бегал, ходили медленно, с трудом поднимали ногу. «Примерно такое ощущение, что ногу не поднять. Понимаете ли? Вот такое ощущение, когда на какую-то ступеньку ногу надо поставить, а она ватная...»

Н.И. Васильев, переживший всю блокаду, работая на заводе, рассказывал: «…в войну мне было двадцать шесть…я был старшим мастером…ушли лучшие люди, квалифицированные, а мне дали, конечно, женщин… мы снаряды точили, женщины на операциях. Как сейчас помню, тридцать семь операций, и на всех - женщины. Вначале даже плакали, а потом освоили. Холодина - минус двадцать два - двадцать пять градусов в цеху...У меня до войны был один шлифовщик, единственный! Это такой мужик был! Ну, добротный наш русский мужик…как он работал!...И вот этот мужик приходит ко мне и говорит: «Знаешь, Васильич, я умру сейчас». Я говорю: «Да ты что! Ты один шлифовщик, ты что?!» - «Умру!» И он ушел из кабинета. Что вы думаете? Приходит ко мне женщина минут через двадцать и говорит: «Умер!»…

Этот человек точно знал, что он через несколько минут умрет. И он до самой смерти тянул, понимаете?...К чему я это говорю? Люди в таких тяжелых условиях работали, и действительно безотказно. До войны были указания: за двадцать минут опоздания - увольнение, потом судить...А вот в тяжелое время блокады не было случая, чтобы человек, который еще может двигаться, чтобы он не работал. Не было таких… Никаких приказов!».

А.Д. Беззубов руководил изготовлением хвойной настойки, чтобы как-то предупредить авитаминоз среди населения. «Подняты были даже архивные материалы двухвековой давности…Нашли документы о том, как сосновой хвоей лечили цингу во время войны со шведами. Вместе со своими сотрудниками А.Д. Беззубов составил инструкцию, как делать антицинготную хвойную настойку в промышленных условиях, как делать ее дома, как витаминизировать этой настойкой продукты…Его отдел изучал, сколько каротина и витаминов содержат одуванчики, крапива, лебеда, что из них можно приготовлять...»

Академик Д.С. Лихачев вспоминал: «Человеческий мозг умирал последним. Когда переставали действовать руки и ноги, пальцы не застегивали пуговицы, не было сил закрыть рот, кожа темнела и обтягивала зубы и на лице ясно проступал череп с обнажающимися, смеющимися зубами, - мозг продолжал работать. Люди писали дневники, философские сочинения, научные работы, искренно, «от души» мыслили и проявляли необыкновенную твердость, не уступая давлению ветра, не поддаваясь суете и тщеславию. Художник Чупятов и его жена умерли от голода. Умирая, он…писал картины…два наброска, написанные перед смертью: красноликий апокалипсический ангел, полный спокойного гнева на мерзость злых, и Спаситель…Лучшая его картина…: темный ленинградский двор колодцем, вниз уходят темные окна, ни единого огня в них нет: смерть там победила жизнь, хотя жизнь, возможно, и жива еще, но у ней нет силы зажечь коптилку. Над двором на фоне темного ночного неба - Покров Богоматери. Богоматерь наклонила голову, с ужасом смотрит вниз, как бы видя все, что происходит в темных ленинградских квартирах, и распростерла ризы, на ризах изображение древнерусского храма…»

...Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем, Так их много под охраной гранита, Но знай, внимающий этим камням, Никто не забыт и ничто не забыто. Ольга Берггольц

Шевченко Г.В.