• «Смотрю на мир сквозь призму храма»
• «Я – Михайло Калашников, христианин и православный по вере своей»
• Боевая подруга: женщина и танк
• Христианское понимание смерти
• Мысли об образовании

Остров любви

Отец Николай подражал своей жизнью святителю Николаю. Тот, в отличие от других вселенских учителей, не оставил после себя никаких богословских трудов, но прославил Господа делами милосердия, и известен миру как скорый помощник. Так и отец Николай делами любви Христовой утешал приходящих к нему, как говорится в одном из акафистов Божией Матери: «не отыде от лика Моего не утешен». Делами любви он и стал известен во всем мире. Отец Николай как опытный регент, мог умело задавать тон не только в церковном пении, но и тон новой жизни покаяния. Своим словом краткого мудрого наставления он изменял жизнь человека, т. е. духовно, во Христе, перерождал душу.

Архимандрит Гермоген (Муртазов)

Отец Николай Алексеевич Гурьянов родился 24 мая 1909 года в селе Чудские Заходы Гдовского уезда, Ремдской волости, С.-Петербургской губернии в благочестивой семье Гурьяновых. Принял святое Крещение в Михаило-Архангельском храме с. Кобылье городище. С детства прислуживал в алтаре.

Любовь к храму и к церковному пению была присуща всем членам их семьи: его отец, Алексей Иванович, был регентом церковного хора; старший брат, Михаил Алексеевич Гурьянов — профессором, преподавателем С.-Петербургской консерватории; средние братья, Петр и Анатолий, также обладали музыкальными способностями, но о них осталось мало известий. Все трое братьев погибли на войне. Батюшка так вспоминал об этом: «Отец у меня умер в четырнадцатом году. Осталось нас четверо мальчиков. Братья мои защищали Отечество и от фашистской пули, как видно, не вернулись… Благодарите Отца Небесного, мы живем теперь, у нас все есть: и хлеб и сахар, и труд и отдых. Я стараюсь вносить в Фонд Мира ту копеечку, которая помогает избавиться от этих военных действий… Война ведь пожирает молодые жизни. Не успел человек открыть дверь в жизнь — уже уходить…»

Существует предание, что о. Николай побывал на о. Залита (в ту пору Талабске) еще в отроческом возрасте. Рассказывают, что примерно в 1920 году настоятель храма Архангела Михаила, в котором отрок Николай работал алтарником, взял мальчика с собой в губернский центр. Добирались водным путем и на острове Талабск пристали отдохнуть. Пользуясь случаем, решили посетить подвизающегося на острове блаженного. Звали того Михаилом. Был он болящим, всю жизнь носил на теле тяжелые вериги и почитался как прозорливец. Говорят, что блаженный дал священнику маленькую просфору, а Николаю — большую и сказал: «Гостек наш приехал», предсказав ему таким образом будущее многолетнее служение на острове…В 20-е годы их приход посетил Митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (будущий священномученик). Отец Николай так рассказывает об этом событии: «Я мальчишкой совсем еще был. Владыка служил, а я посох ему держал. Потом он меня обнял, поцеловал и говорит: «Какой ты счастливый, что с Господом...». До 1929 года о. Николай служил псаломщиком в Свято-Никольском храме с. Ремда Середкинского района Ленинградской (теперь Псковской) области. В конце 20-х годов он окончил Гатчинский педагогический техникум и первый курс педагогического института в Ленинграде, затем учительствовал в Тоснинском районе Ленинградской области.

В тридцатые годы о. Николай прошел тернистым путем всех исповедников и новомучеников Российских: он был арестован и прошел этапы, лагеря. Несколько лет провел в ссылке в Сыктывкаре, где во время работы сильно повредил ногу. В период этих тяжких испытаний батюшка встречал много подвижников, истинных светильников веры Православной, пример которых во многом определил путь его дальнейшего служения Богу и Его Церкви, недаром новомученик Российский архиепископ Илларион (Троицкий) подчеркивал, что заключение — безценная школа добродетелей. Начало пастырского служения о. Николая Гурьянова совпало с тяжелыми испытаниями для нашего народа — Великой Отечественной войной. В начале войны, оказавшись на территории оккупированной немцами, о. Николай был перемещен в Прибалтику. Здесь, в Рижском кафедральном соборе, 8 февраля 1942 года он был рукоположен в сан диакона Митрополитом Сергием (Воскресенским), а 15 февраля 1942 года святитель Сергий рукоположил о. Николая Гурьянова в сан иерея. В этом же году о. Николай окончил богословские курсы, которые возглавлял Митрополит Мануил (Лещинский). Вскоре отец Николай был направлен в г. Ригу, где до 28 апреля 1942 года служил священником в Свято-Троицком женском монастыре. Оттуда по указу Митрополита Сергия был переведен в г. Вильнюс, где исправлял должность уставщика богослужений в Свято-Духовском монастыре до 16 мая 1943 года. С 1943 по 1954 гг. о. Николай Гурьянов являлся настоятелем храма свт. Николая в с. Гегобрасты Паневежского благочиния Литовской ССР.

По указу Владыки Иоанна (Разумова) от 21 октября 1958 года отец Николай назначен настоятелем храма свт. Николая на острове Залита Псковского района. Уже в день Покрова Пресвятой Богородицы о. Николай служит первую литургию. Здесь пройдут последующие сорок четыре года его жизни и пастырского служения. Здесь он станет тем, кем знаем мы его сегодня — батюшкой Николаем, старцем с о. Залит… С первых дней служения батюшка благоукрашает свой храм. В нем появляются новые иконы и другие святыни, периодически производится необходимый ремонт придельного храма в честь иконы Божией Матери Одигитрия.

«Когда батюшка приехал, — делится своими воспоминаниями духовное чадо старца Валентина Алексеевна, — на острове не было ни одного деревца. Он поедет в Почаев, привезет липы, из Киева — каштаны, в Тарту дали жасмин, откуда-то достал саженцы яблонь. Глядя на него, и мы стали около домов яблони сажать. В жару берет два ведра и бегом на озеро за водой. Нас-то всех подымет: «Идем, Валюшка, и твои яблоньки пить хотят». Все уж спешим гуськом с ведрами к озеру, а он все бегом, бегом, скорее всех. Забежит — выльет, и опять в свою череду. Все бегом, с шутками, как усидишь? Так и засадили остров. А уж кладбище-то он сам. Как батюшка приехал, так и остров изменился». Остров изменялся не только внешне, но и внутренне, духовно. С любовью и терпением учил отец Николай, что главное не здесь и не сейчас, а там, в будущей жизни, и каждая маленькая победа над собой, над суетными греховными обычаями мира — это шаг к этой блаженной будущей жизни.

В 1988 году протоиерей Николай был награжден митрой и правом служения с открытыми Царскими Вратами до пения “Херувимской”, а в 1992 году, по указу Святейшего Патриарха Алексия II, — до пения “Отче наш”.

Долгие годы верным спутником и помощником в пастырских трудах и в повседневных заботах для отца Николая была его мать — Екатерина Стефановна. Верная раба Божия, матушка Екатерина, сумела привить свою беззаветную любовь ко Господу своему сыну. Храм, молитва Богу, Божией Матери, святым Божиим и особенно ко своей святой небесной покровительнице великомуч. Екатерине были главными занятиями ее жизни. Почила о Господе матушка Екатерина Стефановна 23 мая 1969 г. и похоронена на кладбище, напротив батюшкиного дома.

Отец Николай сформировался и сложился как подвижник необычайной силы не только без необходимого руководителя, «чудесне, по особому смотрению Божию», но и в самый трагический период истории нашей Церкви, в тот ее момент, когда в стране была развернута беспримерная кампания по Ее ликвидации. Интересно, что то, чем обладал Талабский старец в тот момент, когда о нем вдруг узнали и заговорили все, - бесстрастие, любовь, прозорливость, назидательность - было достигнуто им задолго до его выхода к народу. Но до положенного Богом срока старец пребывал в потаенном месте и в безвестности.

Пюхтицкая игумения Варвара, уже более тридцати лет возглавляющая знаменитую обитель, поведала в одной из бесед автору этих строк, что в ее бытность монахиней Виленского Свято-Духовского монастыря отец Николай как-то во время трапезы после праздничного богослужения сказал ей: «Матушка, а как вас сватать-то будут!» «Что вы батюшка такое говорите, - отвечала та, - я ведь в постриге, обет Господу дала». Но отец Николай повторил свое, как будто и не слышал возражения: «Как вас, матушка, сватать будут! Вы уж тогда не отказывайтесь». Через некоторое время Виленская монахиня стала Пюхтицкой игуменией и тогда уразумела, о каком сватовстве шла речь за праздничным столом.

Зачем люди ездили к нему? Он, казалось, ничего особенного и не говорил. Но от его дивных и неожиданных в своей простоте наставлений веяло какой-то высшей, небесной мудростью, и в них человек, несмотря на всю невзрачность и внешнюю невыразительность слов старца, безошибочно узнавал волю Божию, духовно прозревал, освобождаясь от плена приобретенных жизнью представлений, начинал в ином свете видеть путь своей жизни, вдруг осознавал свою неправду перед Богом, самим собой, другими людьми. При этом бесконечно поражало то, что каждому, невзирая на его возраст, профессию, социальное положение, нрав, характер, моральный уровень, он говорил то, что касалось сокровенной сути именно его жизни.

Для него, казалось, не существовало пространственных и временных ограничений, как будто бы он жил в другом измерении и в другом теле. Я сам был свидетелем таких случаев.

Второй дирижер Чикагского симфонического оркестра, приехав в Петербург на гастроли, побывал у старца на острове и поведал ему свои опасения: накануне поездки его супруга попала в автомобильную катастрофу, и у нее случился выкидыш. Это вызвало тревогу в душе супруга и мрачную мысль, что в этих событиях надо видеть неблаговоление Божие к браку. Старец утешил приехавшего музыканта и сказал, что опасения напрасны. На следующий день счастливый супруг позвонил в Америку, чтобы поделиться радостью с женой. «Я все знаю», - ответила с того конца провода его супруга. «Откуда?» - спросил ошеломленный дирижер. «Он приходил ко мне в тонком сне ночью со словами любви и ободрения».

Иеромонах Нестор (Кумыш)

Он ясно видел прошлую, настоящую и будущую жизнь своих чад, их внутреннее устроение. Но как бережно он обращался с тем знанием о человеке, которое вручал ему Господь как Своему верному рабу! Ведая всю правду о человеке, он не допускал ни одного намека, могущего ранить или задеть его самолюбие. Так бывало часто и со многими: приезжая с одной целью, человек уезжал от него с тем откровением о себе и с тем уроком, которого вовсе не ожидал услышать и получить. Батюшка был человеком глубочайшей веры и ни на секунду не сомневался в Божием покровительстве, распростертом над каждым верующим человеком и над всей Церковью в целом. «Все будет так, как вам надо», - часто говорил он боязливым людям, как бы говоря, что никакие обстоятельства не властны над христианином, если в нем есть подлинная, несомневающаяся вера. 24 августа 2002 года старец Николай завершил свою высокую, исключительную миссию и ушел от нас к вечному покою. Один Бог ведает, какого неимоверного, нечеловеческого напряжения исполнена была эта жизнь, которой Он предуготовил особую роль - свидетельствовать истину о Христе людям, отлученным от Бога и Его Церкви, на самом закате XX, страшного по своим историческим событиям, столетия. Несомненно, что после кончины Талабского подвижника Церковь наша вступает в какую-то новую фазу своей истории.

Привезла к отцу Николаю на остров одна женщина высокопоставленного чиновника из Москвы в расчете на то, что благословение старца поможет ему продвинуться еще выше. «Благословите его, батюшка», - попросила она, подводя к отцу Николаю своего «протеже». Старец взглянул не на него, а как бы сквозь него, и без долгих предисловий и обиняков неожиданно сказал: «Да ведь это вор». Пришибленный и пристыженный чиновник, за давностью лет забывший, что такое укоры совести и привыкший из своего рабочего кресла смотреть на жизнь сверху вниз, вышел из келии старца в состоянии подавленном и растерянном.

Репутация чудотворца к нему пришла тогда, когда старца отыскал спасшийся с атомной подлодки «Комсомолец» Игорь Столяров. Спустя годы невесть как уцелевший в страшной аварии моряк из Сибири приехал на Залиту. И сразу узнал в отце Николае того самого старца, что явился ему тогда, когда выбравшийся из трюма моряк терял сознание в ледяных водах Атлантики. Седобородый старик назвался протоиереем Николаем и сказал: «Плыви, я молюсь за тебя, спасешься». И исчез. Откуда-то появилось бревно, вскоре подоспела береговая охрана и спасатели».

(По материалам Псковского Агентства Информации, газеты «Известия» 3/7/2001)

Островом Православия называли небольшой, едва различимый и на крупномасштабной карте, остров Залита, омываемый водами Псковского озера. Сюда, на эту крохотную часть суши, долгие годы корабли и лодки перевозчиков доставляли паломников со всего православного мира. Маршрут никогда не менялся: большая земля — остров — домик протоиерея Николая Гурьянова… Но именно здесь, в келье, собственно и начинался остров Православия, начинался с него, залитского старца отца Николая. Он и являлся этим благодатным островом; островом, незыблемо стоящим средь бушующего житейского моря; островом и одновременно кораблем, идущим самым удобоспасаемым маршрутом к блаженной вечности.

Всему новоиспеченному «хлебу» Русской Церкви, оказавшемуся в весьма неблагоприятных для дальнейшего роста условиях, для поддержания духа требовалась закваска совершенно особой силы. И, как думается, она была дана ему Господом, незримым Главой Церкви, в лице старца протоиерея Николая. На это указывает и необычное местопребывание старца - остров Талабск (Залит), и исключительный дар прозорливости, в нем обитавший, и необыкновенная назидательность его слов, облеченных в предельно лаконичную форму, доходивших до самых затаенных глубин души и вызывавших в ней коренные перемены. Поистине, он был теми «дрожжами», на которых всходила, всходит и еще будет всходить русская православная религиозность, тем Моисеем, который вел «новый Израиль» в «землю обетованную». Он был той духовной силой, которая проникала не только в души потянувшихся ко Христу людей, но и вчерашних коммунистов и нынешних либералов, и даже их заставляла благоговеть перед Богом. Возле него вся новокрещенная Россия, имевшая представление о праведности, в лучшем случае, по книгам, получила ясное, ощутимое представление о том, что такое православная святость.

Батюшка был милостив и снисходителен к кающимся людям, приезжавшим к нему. Один посетитель, стоявший возле ограды домика старца и от стыда, его мучившего, не решавшийся не только обратиться к старцу, но и глаза на него поднять, услышал тихий голос отца Николая. «Поди, позови его», - сказал он своей келейнице. Та пригласила приехавшего к старцу, который помазывал его маслицем и все время приговаривал: «С тобой милость Божия, милость Божия с тобой...» И его гнетущее состояние растаяло и исчезло в этом луче батюшкиной любви. Однако тех, кто не имел в себе покаяния, старец мог встретить иначе. «Больше ко мне не приезжайте», - сказал он одному паломнику. Страшно было слышать такие слова от великого праведника.

По материалам статьи
Игоря Изборцева
«Я помолюсь за вас»

Наверх