По просьбе любимой жены – красавицы Сузге — Кучум строит терем на холме.

 Там есть холм один высокий,
   С двух сторон - стеною горы,
   С двух сторон - ковром равнина;
   У холма же, словно лента,
   Ручеек бежит в равнину,
   И вдали шумит Иртыш.

Ершов поэтически передаёт красоту сибирской природы.

 За весной приходит лето,
   Убирает всю природу
   В разноцветную одежду:
   Тал, березу рядит в зелень,
   Куст шиповника румянит,
   Вяжет лентами цветы,
   Вся земля пирует лето;
   Вся Сибирь пирует лето:
   Но на всей земле Сибирской
   Нет прекраснее Сузгуна,
   Где живет луна-царица,
   Черноглазая Сузге.

Сузге слышит рассказы, передающиеся из уст в уста о пророческом видении – схватке белого и чёрного зверя.

 Чудны женские рассказы!
   Будто полночью глубокой
   На мысу одном высоком
   По три раза проходили
   Цвета белого собака
   И как уголь черный волк;
   С воем грызлись меж собою,
   И в последний раз собака
   Растерзала злого волка.

Вскоре от старшины, охранявшего терем, Сузге узнаёт, что с Урала нагрянули казаки на сибирские земли и Кучум велит строить стены и бойницы, чтобы терем Сузге превратить в крепость. Печальные вести следуют одна за другой. Махмет-кул – брат Сузге — в бессильном гневе признаётся царице:

 «Все погибло! - простонал. -
   Пришлецы теперь пируют
   В нашем городе Искере;
   Наше войско - куча трупов;
   Сам Кучум бежал поспешно,
   Бросив все свои богатства...
   Гибель царства решена!..»

Махмет-кул решает покинуть крепость Сузге, чтобы не навлечь на сестру беду: «Я прощусь с тобой. Не бойся! Без меня тебя не тронут. Я о жизни не жалею: смерть моя спасет тебя». Но Сузге ещё надеется на силу и военную удачу татарских воинов и предлагает брату другой план:

 Царь бежал: будь ты царь нынче,
   Вороти свое владенье,
   Завоюй себе Сибирь!
   Слушай - хитрость лучше силы:
   Распусти меж русских вести,
   Что сидишь ты здесь, в Сузгуне;
   И когда наш враг обложит
   Это место, ты немедля
   Собирай свои дружины.
   Будь спокоен! Я сумею
   Продержать их под стенами
   Столько времени, сколь нужно,
   Чтоб тебе собраться с силой.

В то же время Ермак Тимофеевич принимает решение продолжать военные действия:

 Мы Искер один лишь взяли -
   Остается взять Сибирь.
   К нам дошли худые вести:
   Говорят, что царский шурин
   Не бежал с царем Кучумом,
   Что сидит теперь в Сузгуне,
   Что тайком сбирает войско,
   Чтоб Искер у нас отнять.
   Завтра с Богом за работу!
   Ты, Гроза, пойдешь к Сузгуну
   Со своею всей дружиной,
   И уж волей, иль неволей,
   А возьми Махмета-Кула;
   Только помни благость Бога,
   Не губи напрасно всех.
   Ты, Кольцо, сиди в Искере,
   Береги его для Руси;
   Сам же я пойду с другими
   На царя того Сейдяка.
   Надо кончить поскорее:
   Ведь зима не за горою».
   Атаман Гроза предпринял осаду укре-
   плённой крепости Сузгун.
   День седьмой уже проходит;
   Утомилися казаки;
   Утомилися татары.
   «Стыд, когда, не взяв, отступим!» -
   «Стыд, когда сдадим ограду!»
   Вновь напор и вновь отпор.

Крепость держалась только надеждой на военный успех Махмет-кула. Известие о его поражении в битве с казаками и пленении лишили Сузге последней надежды.

 «Бог совсем татар оставил! -
   Так известье начинает. -
   Три дня ровно, как случилась
   Сеча с русскими большая;
   Нами правил брат твой храбрый,
   Ими властвовал Ермак.
   Семь часов та сеча длилась,
   А в осьмой - твой брат, царица,
   Ранен меткою пищалью.
   Без главы осталось войско.
   Те побиты, те бежали,
   А Махмет-Кул взят в полон».

Атаман Гроза получает сообщение о том, что Махмет-кул разбит при Вагае.

 Мы узнали, что в Сузгуне
   Правит храбрая царица,
   А при ней людей немного
   И один лишь старшина.
   Это молвим не в обиду, -
   Крепость, знаем мы, не поле,
   И царица, как слыхали,
   Есть сестра Махмета-Кула.
   Так не диво, что неможно
   Вашей храбрости казачьей
   Взять Сузгун тот на мечи.
   Да еще одно известье:
   Ты, Гроза, теперь нам нужен;
   День простой еще на месте,
   А потом в Искер сбирайся.
   Пусть царица правит местом,
   Мы не с нею брань ведем».

Хитрость Сузге сработала, и атаман Гроза испытал великое смущение.

 «Прах возьми! - Гроза воскликнул,
   Прочитав приказ из войска. -
   Нас на смех теперь подымут:
   В три недели не умели
   Нашей храбростью казачьей
   С бабой справиться путем!»

Сузге ничего не знала о снятии осады через день и направила к атаману своего старшину для переговоров. Царица требовала в обмен на сдачу крепости Сузгун волю всем защитникам крепости, судно для отплытия и поручительство «не чинить обиды». В ответ на эти требования Гроза согласился, при условии, что царица Сузге «отдаст себя в полон». В случае согласия царицы на условия атамана Грозы, он велел подать знак – опустить полумесяц на бойнице.

 Атаман Гроза не сводит
   Глаз с высокого Сузгуна:
   И надежда, и сомненье
   Душу воина колеблют.
   Солнце клонится на запад.
   Вечер... Смотрит... Спущен знак!
   «О, Владычица святая!
   О, святой Христов угодник!
   Знать, казаки вам угодны,
   Что желание их сердца
   Вы исполнили так скоро!»

Царица Сузге ради спасения преданных ей людей, решила пожертвовать собой.

 Вот окончены наряды,
   И прекрасная царица
   Всех прислужниц равной долей
   Своеручно наделяет;
   Раздает им всем богатства
   И целует порознь их.
   Тут зовет к себе в светлицу
   Старшину того седого.
   Благодарствует за службу,
   И велит отдать отряду
   Всю казну свою большую,
   И от имени царицы
   Благодарствовать велит.

Ершов глубоко и поэтично передаёт переживания Сузге в последнюю ночь перед сдачей крепости.

 О, Сузге, краса-царица!
   Тяжела тебе ночь эта!
   Ты сидишь на мягком ложе,
   Опустив на грудь головку
   И сложив печально руки
   На трепещущей груди.
   Ты одета, как невеста,
   В драгоценные одежды,
   Но глаза твои не блещут
   Предрассветною звездою,
   Но уста твои не пышат
   Цветом розы и любви.
   Дума черная, как полночь,
   Обвила твой ум, царица,
   И тоска, как червь могильный,
   Точит сердце молодое.
   Велика твоя невзгода!
   Тяжела твоя судьба!
   Но прими к себе надежду:
   Не рабою, но царицей
   Почестят тебя в Москве.
   О, когда б прошла скорее
   Эта ночь твоей печали!
   Неподвижна и безмолвна
   Все сидит Сузге-царица.
   Нет речей для утешенья!
   Нету мысли для надежды!

А утром наступает драматическая развязка.

 Встало солнце. Пробудились
   И казаки, и татары.
   Ясный день для всех восходит,
   Льет на всех равно сиянье;
   Но не все равно встречают
   Солнца красного восход!

Татары покидают Сузгун, и царица Сузге провожает их печальным взглядом. Атаман Гроза идёт в царский терем, обходит его кругом и нигде не видит царицы. Уже укор стал теснить душу казака, когда неожиданно он увидел царицу.

 Под навесом пихт душистых,
   Прислоняся головою
   К корню дерева, сидела
   Одинокая царица.
   Вьется ветром покрывало,
   Руки сложены на грудь.
   Атаман к Сузге подходит,
   Перед ней снимает шапку,
   Низко кланяется, молвит:
   «Будь спокойна ты, царица!
   Мы казаки, а не звери,
   Бог нам дал теперь победу,
   Так грешно бы нам и стыдно,
   Благость Бога презирая,
   Обижать тебя, царица!
   Ты о плене позабудешь, -
   Слово честное даю».

В ответ на слова атамана Грозы – только молчанье. В изумлении он тихо подошёл к ней, осторожно поднял покрывало и поспешно отступил…

 Матерь Божия! Не сон ли
   Видит он? В лице нет жизни;
   Щеки бледностью покрыты,
   Льется кровь из-под одежды,
   И в глазах полузакрытых
   Померкает Божий свет.
   «Что ты сделала, царица?» -
   Вскрикнул громко воевода,
   Кровь рукою зажимая.
   Вдруг царица задрожала,
   На Грозу она взглянула...
   Это не был взор отмщенья,
   Это был - последний взор!

Казаки печально совершили обряд погребения царицы Сузге, поклонились сырой могиле и продолжили свой воинский путь по сибирской земле.

 Едут добрые казаки.
   Льется песня их живая -
   Что про матушку про Волгу,
   Что про Дон их, Дон родимый,
   Что про славу казака.
   А вдали, клубясь волнами,
   Блещет пламя над Сузгуном -
   На стенах его высоких,
   На крутых его бойницах...
   Рдеет небо полуночи!
   Блещут волны Иртыша.

В своем творчестве Ершов необыкновенно щедро прославляет лучшие человеческие качества – благородство, мужество, честность, доброту, жертвенность. Но особенно печально звучат слова поэта о гордой, полной достоинства, самопожертвования, но несчастной Сузге. Потому что в тяжёлую минуту она не обрела в своем сердце надежды, не увидела луч света – милосердия Божия, не познала утешения и пленилась безысходностью и холодной мглой смерти.

Меркнущий взгляд и слабеющее сознание умирающей Сузге услышали приветливые, ласковые слова атамана Грозы, подтверждающие её царственное достоинство. Последний взгляд царицы был – «не взор отмщенья», но прощанья. Всё победили доброта и благородство человеческого сердца.

Исторические события, поэтично изложенные в поэме Ершова «Сузге», прославили и сохранили в памяти народной «Сузгунскую гору» и всех героев Сибирского Предания. Сегодня «Сузгунская гора» - живописное и достопамятное место Тобольска, которое любят посещать жители и гости города.

Подготовила Чернецова Л.Ф.

Наверх