Протоирей Владимир Хлынов
(1875 - 1872)
Сегодня мы хотим познакомить наших читателей с одной замечательной
личностью из сонма духовенства Тобольской епархии начала ХХ века. Это
протоиерей Владимир Хлынов, родившийся в семье священника города Екатеринбурга, окончивший Далматовское духовное училище, Тобольскую духовную семинарию, Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия.
По окончании обучения он, еще не будучи священнослужителем, возвращается
в Тобольск, где преподает в духовном
училище, а также в епархиальном женском училище. В Тобольске он вступает
в брак (в семье родится шестеро детей),
а в 1905 г. становится священником и
назначается настоятелем церкви в честь
благоверного князя Александра Невского Тюменского Александровского реального училища, где также преподает
Закон Божий.
Отец Владимир был единственным
священником Тобольской епархии, открыто выступившим в защиту царя Николая II с церковного амвона в Знаменском соборе Тюмени, когда последний был отстранен от власти в ходе Февральской революции, о чем в газете «Ермак»
от 7 марта 1917 г. присутствует полная
возмущения заметка. Так случилось, что
и последним духовником царской семьи
с января по май 1918 г. в их ссылке в Тобольске был также этот батюшка.
Будущий священномученик епископ
Гермоген (Долганев), прибывший на
кафедру весной 1917 г., доверяет отцу
Владимиру различные послушания –
вопросы организации Чрезвычайного
епархиального съезда духовенства и
мирян Тобольской епархии. Также он
становится делегатом I Всероссийского
съезда духовенства и мирян в Москве
в июне 1917 г. А далее – переводится в
Тобольск и назначается настоятелем Софийско-Успенского собора.
После мученической смерти владыки Гермогена отец Владимир участвует
в его погребении и увековечивании имени. Отступает до Иркутска с войсками
Колчака (увезя в эвакуацию серебряную
раку святителя Иоанна Тобольского и
спрятав в подвале собора его мощи),
но потом возвращается в Тобольск, активно сопротивляется обновленческому расколу, который поддерживается
советской властью, вследствие чего
претерпевает ссылку в Соловецкий лагерь особого назначения. Вернувшись
из тюремного заточения, с большим
трудом получает возможность совершать богослужения, но уже в Тюмени
в Ильинской церкви (где сейчас Богородице-Рождественский женский монастырь) вторым священником.
В 1930 г. осуждается на ссылку на
север Тобольского края в Обдорск (Салехард). В 1932 г. приговаривается к
5 годам заключения и отправляется в
Среднеазиатский исправительно-трудовой лагерь (САЗЛАГ) ОГПУ в город
Ташкент. Здесь 10 августа 1932 г. отходит
ко Господу. Много десятилетий семья не
могла ничего узнать о судьбе близкого
человека, данные были получены только
в 2014 г.
Летом 2024 года на радио «Вера» в
Тюменской области вышел ряд передач
об отце Владимире Хлынове по книге
Константина Капкова «Единение судеб:
последний Царь и духовник. (Жизненный путь протоиерея Владимира Хлынова)», также продолжаются публикации в
«Сибирской православной газете».
Надеемся, что жизненный путь этого мужа, а также его страдания за веру
и смерть в заключении, на основании
собранных К. Капковым документов, –
станут основанием для причисления
протоиерея Владимира Хлынова к лику
святых новомучеников Церкви Русской.
Ниже мы предлагаем вам фрагмент
из вышеуказанной книги, повествующий о положении Церкви в Тобольске в
начале 1920-х гг., о роли отца Владимира
в проходивших тогда процессах.
Протоиерей Григорий Мансуров
ПОД ИГОМ БОЛЬШЕВИЗМА
28 апреля 1920 года протоиерей
Владимир Хлынов возвратился в Тобольск на должность настоятеля кафедрального Свято-Успенского собора. Из
эвакуации вернулся и епископ Иринарх. В том же году мощи святителя
Иоанна (Максимовича) были извлечены из подвала собора и вновь выставлены на почитание верующим.
В начале 1920-х годов по стране пошла волна кощунственных вскрытий
ковчегов с мощами. 10 октября 1922 года с большой помпой при стечении горожан
на паперти кафедрального собора большевики вскрыли гробницу и с мощами
святителя Иоанна. Чтобы не допустить святотатственных действий со стороны
безбожников, подстрекаемых властями, в комиссию, свидетельствующую вскрытие, представителем от духовенства был
направлен протоиерей Владимир Хлынов, который, по всей видимости, к тому
времени возглавлял канцелярию архиепископа Тобольского и Сибирского Николая (Покровского), сменившего епископа Иринарха.
1922 год оказался для Церкви тяжелейшим.
В первой половине этого года большевики ограбили буквально все церкви
России под лживым предлогом помощи
голодающим Поволжья. Патриарх Тихон, стараясь избежать кровопролития,
благословил отдавать ценные предметы,
не имевшие сакрального значения при
совершении таинств (например, серебряные оклады с икон), но воспретил
содействовать изъятию священных принадлежностей (таких как потиры, дискосы), внебогослужебное использование
которых определяется канонами как
святотатство. Но коммунистов не интересовали ни голодающие, ни каноны.
У них были другие приоритеты. «Кампания по изъятию церковных ценностей» имела первой стратегической
целью «раскол среди духовенства», о
чем в секретных инструкциях прямо
говорил Лейба Бронштейн (Троцкий),
и второй целью – «расстрелять как
можно больше священнослужителей»,
о чем указывал Ульянов-Бланк (Ленин).
И уже по ходу решения этих задач пополнить «общак», ограбив храмы.
Строго по намеченному плану, после изъятия ценностей, внесудебных
расправ и начала организации показательных судебных процессов, во второй половине 1922 года ВЧК-ОГПУ
(Всероссийская чрезвычайная комиссия – Объединенное государственное
политическое управление – прим. ред.)
запустило обновленческое движение.
Патриарх Тихон был арестован.
Верующие, в том числе епископат, не
сразу разобрались, «куда ветер дует», и поначалу многие примкнули к обновленчеству (Высшему церковному управлению –
ВЦУ, «Живой церкви»). Это произошло
по разным причинам: кто-то видел в нем
правопреемственность церковных институтов, кто-то – возможность провести необходимые внутрицерковные реформы,
другие испугались прещений от вышестоящих инстанций и гонений от власти,
явно поддерживавшей новую структуру.
Ранее единая Тобольская епархия к
концу 1922 года была разделена на три
части: Тобольскую, Тюменскую и Курганскую. Последняя отделилась от Тобольской епархии явочным порядком.
Летом 1922 года подчинилось ВЦУ курганское духовенство, а вскоре и тюменское. В июле того же года тюменский
епископ Иринах (Синеоков-Андриевский) был арестован и в заключении
признал «Живую церковь».
Архиепископ Тобольский Николай
(Покровский) поначалу активно сопротивлялся обновленческому движению.
Но к концу 1922 года обновленчество
распространилось на всю территорию
Тобольской епархии. В то время чекисты
констатировали, что у тихоновцев «фактически не имеется руководящего религиозного центра, поэтому духовенство
в селах живет и управляется самостоятельно». И в декабре 1922 года затравленный владыка Николай (Покровский)
также признал обновленцев. После чего
его вынудили уехать в Петроград.
Тобольск остался без православного архипастыря. Первым за владыкой
по занимаемым должностям и опыту
управленческой работы был протоиерей
Владимир Хлынов. Он и принял советско-обновленческий удар на себя.
1 января 1923 года Тобольскую
епархию возглавил Михаил Николаев,
поставленный в архиереи Сибирским
церковным (обновленческим) управлением даже без санкции самого обновленческого Синода.
И уже 2 января 1923 года отец Владимир Хлынов от имени Тобольского
епархиального совета, по поручению
собрания духовенства и приходских советов тобольских церквей обратился в
уездный исполком с просьбой разрешить
провести Епархиальный съезд представителей духовенства и мирян Тобольского, части Ишимского, части Тарского, Ялуторовского и Туринского уездов.
23 января 1923 года это заявление было переправлено исполкомом в губернский
отдел управления, а оттуда – в ОГПУ.
Результатом переписки отдела управления с ОГПУ стала резолюция, смысл
которой заключался в следующем: так
как, «по имеющимся [в ОГПУ] сведениям, съезд будет носить чисто реакционный характер и его решения могут иметь
совершенно нежелательные для советской власти последствия, созыв категорически отказать, выставив, однако, из
тактических соображений посторонние причины отказа, а именно несоблюдение
инициаторами съезда необходимых формальностей» и т. п. Одновременно ОГПУ
просило исполком выяснить, на законных ли основаниях существует Епархиальный совет, и, в случае обнаружения
каких-либо формальных нарушений,
«его распустить как нелегальную организацию и привлечь его исполнительный
орган к ответственности». В результате
Тобольский епархиальный совет был смещен.
15 марта 1923 года обновленческий
архиепископ Тобольский Михаил просил разрешения на проведение организационного собрания духовенства и мирян, принадлежащих к «Живой церкви».
В данном случае ответ от советских инстанций был положительным. Собрание
состоялось уже 27 марта. В его повестку
был включен вопрос о рассмотрении «реакционной деятельности бывшего Епархиального совета и отношении Церкви к
его членам».
Начались прещения. 2 апреля кафедральному протоиерею тобольского
Успенского собора Григорию Тутолмину решением архиепископа Михаила
Николаева на основании «полномочий,
данных ему Сибирским Областным
Церковным Управлением», и с единогласного одобрения собрания группы
«Живая Церковь» было определено до
14 апреля «подать прошение о перемещении в какой-либо сельский приход с
подпиской не позволять себе ни публичных, ни частных, ни тайных выступлений и выпадов против церковно-обновленческого движения».
В тот же день аналогичное требование с теми же формулировками было
выставлено протоиерею Владимиру
Хлынову, с той только разницей, что
«отцу Хлынову подлежит подать прошение о перемещении к градо-Тобольской
Спасской церкви». Неясно, написал ли
он подобное заявление, но отец Владимир стал настоятелем названной церкви,
оставаясь на «тихоновских позициях».
22 июня 1923 года батюшка в качестве
председателя приходского совета Спасской церкви подавал прошение в Тобольский уездный исполком о разрешении
проведения приходского собрания (которое было разрешено провести 1 июля).
Оставшись без православного архиерея, отец Владимир Хлынов искал
контактов с центральной церковной властью. Судя по документам советских инстанций, он смог связаться с Патриархом
Тихоном, освобожденным из заключения
27 июня 1923 года.
Любопытно, что решение об освобождении Патриарха было принято Политбюро ЦК РКП (б) 21 июня,
а на следующий день 22 июня отец
Владимир, как отмечено выше, подавал запрос о разрешении церковного
собрания. Сложно предположить, что
батюшка имел какой-то источник информации в Политбюро, но кажется
примечательным, что названные даты
следуют одна за другой.
Есть и другие совпадения. 1 августа
1923 года в Москве Патриарх Тихон в
сослужении с другими архиереями хиротонисал настоятеля тюменского Знаменского монастыря (ошибка, тобольского Знаменского монастыря – прим. ред.) Иоанна (Братолюбова) во епископа
Березовского, викария Тобольской епархии, должного взять бразды правления
в Тобольске. И в тот же день 1 августа
отец Владимир демонстративно отказался сослужить с обновленцами, широко
оповестив об этом тобольскую паству.
Вероятно, он знал о хиротонии заранее,
и эта весть в его руках стала весомым аргументом в пользу подчинения колеблющихся Патриаршей церкви.
Обновленческий архиерей был в
ярости и тут же выпустил свое обращение: «Православные Христиане! С великой болью сердца сообщаем Вам, что
прот. В. Хлынов, несмотря на то, что
мы не причинили ему никакого вреда
лично, а также ничем не навредили и не
изменили веры Христовой православной, с дерзостью, ради формализма и
буквоедства прервал с нами каноническое общение <…>». (Далее по тексту
сам находящийся в расколе архиерей запрещает в служении прот. Владимира
Хлынова – прим. ред.).
Борьба за Тобольскую епархию
разгорелась с новой силой. 4 августа 1923 года протоиерей Владимир Хлынов вновь подал прошение
в Тобольский уездный исполком о
разрешении проведения еще одного приходского собрания Спасской
церкви, и в тот же день архиепископ
Михаил рапортовал о ситуации в епархии своему начальству в обновленческий Сибирский церковный совет.
В конце концов в сентябре-октябре 1923 года архиепископ Михаил Николаев потерял управление епархией, а отец
Владимир Хлынов был арестован.
Чаша терпения советских властей переполнилась. В совершенно секретном
докладе начальника Тюменского окружного отделения ГПУ Вальтера Мартыновича Ванда (Вальдшмидта) в партийные инстанции от 28 октября 1923 года говорилось: «В Августе месяце сего года
в гор. Тобольске и его уезде объединилось до 14 церковных приходов и через
протоиерея Хлынова, активного тихоновца, вошли в связь с освобожденным
Патриархом Тихоном и последний им
по их просьбе выслал своего Епископа,
бывшего настоятеля Тюменского монастыря Иоанна Братолюбова. Тобольский протоиерей Хлынов бывшим ГО
[городским отделом] ГПУ арестован
за нарушение порядка, при перенесении иконы в гор. Тобольск, и антисоветскую деятельность и предполагается к высылке из пределов Тюменской губернии». (Вероятная путаница с
прежней должностью епископа Иоанна (Братолюбова) происходит от того,
что в 1917 г. он был назначен настоятелем тюменского Троицкого монастыря, и был им примерно до 1920-го, но в
1921-22 гг. был настоятелем тобольского Знаменского монастыря – прим. ред.).
…В том же докладе Вальтер Ванд сообщал партийному руководству: «Необходимо констатировать факт, что растерявшееся в начале начавшегося раскола церкви реакционное духовенство в настоящее время начинает оправляться от
удара и с освобождением Тихона – крепнуть. Прогрессивное [обновленческое]
духовенство довольно заметно теряет
почву под ногами, не может сдержать
позиции, занятой за первый год церковного раскола». В этом была немалая заслуга протоиерея Владимира Хлынова,
но позиция «активного тихоновца» обошлась ему заключением в Соловецкий
лагерь особого назначения.
Согласно письму отца Владимира в
Политический Красный Крест, батюшка
был осужден «постановлением Комиссии при НКВД от 14 декабря в 1923 года
к ссылке в Соловецкий концлагерь на
два года». <…>
В 1920-х годах на Соловецком архипелаге складывалась будущая система ГУЛАГа. Там, где ранее монахи
учились свободе и любви, коммунисты
устроили зверский концлагерь. Соловки – кошмарная фантасмагория страны
Советов. Здесь сочетались театральные вечера и обливания заключенных
водой на морозе – заморозка заживо;
художественная самодеятельность и
скидывание с горы по высокой лестнице
в 300 ступеней узника, привязанного к
бревну, – вниз скатывалось уже совершенно изуродованное тело; издание научных журналов по истории и привязка
заключенного к пню на болоте, где комары выпивали у него всю кровь.
Условия содержания: ярусность нар,
наличие постельного белья и рабочей
одежды, продолжительность работы в
течение суток, состав и калорийность
суточного пайка – на Соловках были аналогичны печально известному концлагерю Освенцим или еще хуже. <…>
В Соловецком концлагере протоиерей
Владимир Хлынов пробыл в заключении
чуть более двух лет: с декабря 1923-го
по начало января 1926 года. В то время
духовенство в лагере было сконцентрировано в 6-й, так называемой «сторожевой» роте I отделения. Рота располагалась на территории бывшего монастыря и носила такое наименование, поскольку
духовные лица выполняли порой некоторые важные для лагерников поручения
начальства. Например, нередко священнослужители направлялись на выдачу
посылок, что фактически гарантировало
неприкосновенность передач, – разрешалась проблема воровства. Когда советская система еще не устоялась, она порой
нуждалась в честных и порядочных работниках. При этом духовенство все равно постоянно подвергалось обструкции
и унижениям со стороны управления
лагерем и заключенных уголовников.
С 1925 года 6-я рота практически полностью состояла из духовенства. Она
располагалась в Святительском корпусе
и больничных палатах, примыкавших к
бывшей Филипповской церкви.
В середине 1920-х годов в Соловецком лагере отбывало наказание значительное количество представителей
духовенства, в том числе епископата и
настоятелей монастырей. Находившийся в лагере одновременно с протоиереем Владимиром Хлыновым священник
Павел Чехранов оставил нам бесценную
фотографию заключенных священнослужителей и церковных деятелей у крыльца Спасо-Преображенского собора Соловецкого монастыря. Фото датировано сентябрем-октябрем 1925 года. Установлены имена 46 персон на фото: 39 священнослужителей и семи мирян.
К. Капков «Единение судеб:
последний Царь и духовник».
М., 2022. С. 102-114.
Ссылки на архивные документы и оригиналы фотографий – в указанном издании
Наверх
| 
