• Христианское понимание смерти
• Мысли об образовании
• Жизненно и прочно одно добро
• Новый Иерусалим
• Сибирское предание «Сузге» и связь времен

Заблудшие чада Церкви

Миссия в деревне Битюки

Все началось после письма Патриарха об оживлении миссионерской работы на местах. Мы его обсудили на своем Совете православных приходов в Исетском районе в октябре уходящего года под руководством протоиерея Вадима Баранова. Мероприятия все касались больших приходов. А что можно сделать нам, в маленькой деревне, где религиозная группа из 4 пенсионеров и нет пока храма? Он восстанавливается вот уже 10 лет, по мере сбора небольших пожертвований верующих людей нашего района, и литургия в нем проводится один раз в году на престольный праздник – первоверховных апостолов Петра и Павла. Но какие небесные покровители у наших Битюков! Какие миссионеры! Их молитвами обращение патриарха Кирилла вызвало и в нас миссионерское воодушевление. Явился повод бессильное чувство вины перед поруганным в безбожное время и так скорбно уже не первый год стоящим в строительных лесах храмом хотя отчасти сгладить посильным церковным служением. Ведь храм в бревнах начинается с храма в ребрах.

Помолившись и благословившись у отца настоятеля, начала я с Божией помощью посещение домов односельчан. Бог положил на сердце начинать разговор приблизительно в следующем содержательном и этическом формате. Сначала я выясняю, если не знаю точно, крещены ли мои собеседники в православной вере? Если нет, то хотели бы принять святое крещение? Если такое желание они изъявляют, тогда идет разговор на эту тему. Если же передо мной люди крещеные, тогда я узнаю, когда они были крещены, есть ли в доме иконы, духовная литература, носят ли крестики на груди, бывают ли в храме Божием? Если нет, то в чем, на их взгляд, причина? Обсуждаем мы и вопрос об исповеди, причастии, обетах, которые даются при крещении.

Причем, эту беседу предваряет вступление, что я действую не от себя лично, а по церковному благословению, что речь не идет о каком-то дисциплинарном воздействии. Просто наша общая с ними Православная Церковь, как любящая мать, печется о своих чадах. Не приневоливает их, но с материнской заботливостью и обеспокоенностью напоминает, что они не только дети Божии, как все люди, но и чада Церкви. А наши с ними предки не зря заметили: кому Церковь не мать, тому Бог не отец.

Кроме того, мы также разговариваем и о том, какая помощь нужна семье в социальном плане, крещены ли дети, внуки, родные, есть ли воцерковленные родственники и друзья, хотели бы мои собеседники, чтоб их дети, внуки в школе изучали основы православной веры, посещали воскресную школу?

Необходимое отступление

Период новоначальности у меня, тогда сорокалетней, крещенной в возрасте пеленок в тюменском храме Всех святых, остался в середине девяностых годов прошлого века. Период прекрасный, когда хочется говорить и думать только о приобретенном чудесным образом сокровище своего сердца! Оно так изумительно и неистощимо, что о нем невозможно молчать и хочется делиться со всеми! И делиться непрерывно! Да еще в интонации, с которой читают потрясающие душу любимые стихи! И ни возраст, ни социальный статус не были при этом сдерживающим фактором. Этостановилось заразительно даже для сторонних наблюдателей церковной жизни из ближнего и не ближнего окружения. Правда, большинство из них, выбравшись из моего бурного потока в фарватер своего привычного течения, возвращались обычно на круги своя, сохраняя благожелательное или сочувственное отношение к переживаемому мною. Большинство, но не все. Некоторые тоже, оказывается, испытывали, каждый по своему, настоятельную, покрывающую все потребности потребность приблизиться к Богу, к Церкви.

Период новоначальности очень благодатен, у человека открывается внутреннее зрение на себя и окружающую жизнь. Закон Божий воспринимается настолько, насколько может вместить расширившаяся душа, в пределе – как князь Владимир: не формально, а на полном серьезе, с кардинальными изменениями в своем мировоззрении и своей реальной жизни. Кажется, нет предела ни твоей вере, ни твоим силам!

Однако пределы, в конце концов, начинают заявлять о себе. И они не внешние. Словно после мощного нокаута приходят в себя никуда не исчезнувшие, даже после самых искренних и полных исповедей, страсти и греховные привычки. Конечно, главное приобретение с тобой, Луч Света сияет, на Его сияние можно идти, за Него даже можно подержаться!Но как топко, как замусорено и неприглядно оказывается в Его излучении пространство твоей «высокой» души. Как беспощадно освещаются замутненные глубины твоей «влюбленной в идеал» личности… Мучителен этот опыт познания своих немощей в борьбе с собой за себя же. И бывает очень стыдно осознать себя тем, кто ты, оказывается, есть на самом деле. Жгуче стыдно обращаться к Нему. И только нестерпимые страдания от правды о себе пересиливают этот стыд, искренность которого так вымарывает в своей грязи тщеславие и самомнение. Но без Него, это уже понимаешь всем своим существом, невозможно жить не только красиво и правильно, но даже хоть как-нибудь. И если еще не можешь себя от всей души поставить на последнее место, то все же от всеобщего обозрения свою персону хочется спрятать. По той простой причине, что ничего достойного внимания других в ней отныне не усматриваешь. И посему – какой вес у твоих слов, у твоей веры? Какое право имеешь ты вмешиваться в пространство свободы другого человека? Той свободы, которая делает каждого из нас богоподобным! На этой стадии всякое проповедничество и миссионерский пыл охладевают. Но отношение к людям изменяется. Не столько внешнее, оно может выглядеть благопристойным просто за счет воспитания и привычек, усвоенных с детства. Изменяется внутренний взгляд на человека. В каждом начинаешь видеть такого же страдальца, как и ты, попираемого, униженного и обманутого врагом рода человеческого. Мученика, не смотря ни на какие внешние атрибуты этого мира, полного бессовестных мистификаций.

«С каждым человеком надо обращаться так же осторожно, как с огнем, особенно с человеком, выстраивающим свою жизнь исключительно по законам мира сего» - этому учит опыт пребывания в Церкви. Этим огнем нас делает наша свобода, дар драгоценный и страшный, способный как возвысить, так и погубить.

Сегодня я уже понимаю, как узки «врата жизни», как «много званных» и как «мало избранных». Рассудительность, трезвый и смиренный взгляд на жизнь человеческую и на себя желаются разумом как дорогое сокровище. Но воодушевление Христом, Его правдой и любовью не иссякло. Оно просто проложило более глубокое и более сокровенное русло в душе, все питающее и все направляющее к своему Истоку. И потому не я, кто я такая? А Церковь, через мое по-человечески несовершенное посредничество, напоминает своим детям о Христе, о другой свободе – свободе от греха, о вечной жизни и вечном блаженстве с любящим и любимым Богом! И может быть хоть кто-то имеющий уши – да услышит!

Кто знает российскую деревню по книгам и фильмам былых времен, тот в реальности может отчасти и разочароваться. Конечно, захватывающая и покоряющая красота мира Божиего на расстоянии протянутой руки пронизывает всю повседневность деревенского человека. И никакой ландшафтный дизайн благоустроенных поместий с этим никогда не сравнится! Казалось бы, любящий мир Божий и живущий посреди него не может не стремиться душою своею, осознанно или неосознанно, к его Создателю. Однако на деле все оказывается не так просто, и душа человека не столь поверхностно детерминирована.

Общеизвестный факт, что возрождение православной веры легче дается в наше время в среде городского образованного населения, нам пришлось прочувствовать годами своей новой для нас жизни в деревне. И можем свидетельствовать, что людям, живущим в глубинке, где все так же много тяжелого ежедневного физического труда, все также мало приобретений современной цивилизации, облегчающих жизнь, трудно оторваться от земных забот, трудно вписать в свою загруженную, а у большинства материально бедную жизнь новые обязанности, новые расходы сил, средств и времени.

Непосредственная, простая и живая связь с Богом, которая так естественна была у их деревенских предков и о которой многие старожилы еще помнят и с уважением рассказывают, в настоящее время практически потеряна. Вера в скорбящее и жаждущее Бога сердце наших современников, выросших вне православной среды, входит, как правило, через разум, через понимание, через интеллектуальные труды. Но для многих (хотя и не всех) людей, которые по разным обстоятельствам выбирают своим местом жительства деревню, это, как правило, не самый подъемный и доступный путь. Вот и пустуют даже в больших селах многие храмы в обычное время, наполняясь только в дни больших праздников, да и то не везде.

Сегодня в деревне, как и в городе, люди живут обособленно, каждый сам по себе. Общности никакой нет. Например, в нашей деревне нет никаких органов власти, нет никакого адекватного количеству трудоспособного населения предприятия, где бы люди совместно трудились, не проводится и никаких культурных или социальных мероприятий, объединяющих людей или позволяющих им хотя бы собраться вместе. Дружно все собираются только около своих экранов. Простейший из них – телевизор, есть и в самой убогой избе, где могут отсутствовать необходимые продукты питания, одежда, предметы домашнего обихода.

Современная жизнь сверху строится так, что потребность людей в каком-либо объединении друг с другом исчезает. Исчезают и практические навыки жизни в сообществе. Все проблемы решаются или не решаются исключительно внутри семьи и при индивидуальном контакте с властными структурами, перед которыми человек в одиночку всегда чувствует свою беззащитность. Тем более человек деревенский. Вместе с этой видимой отстраненностью друг от друга утрачиваются и невидимые, но всегда такие ощутимые, доверчивость, открытость, отзывчивость, сострадательность, благодарность, совестливость.

Нам еще удалось застать тот период, когда в Битюках под ногами всюду была только трава, земля, а из мусора самое большее – щепочки, клочки сена, которые и мусором-то назвать нельзя. Зато сейчас тут и там валяются пустая тара из-под напитков, разноцветные, разноформатные обертки и пакеты. Нам еще удалось застать и сами мы так пожили, когда из дома уходишь, не запирая его на замок, а приставленная палочка к дверям или воротам – информация о том, что хозяева в доме отсутствуют. Сейчас палочкой ворота уже не подпирают.

Да и жизнь стала такова, что попросту даже соседи в деревне друг к другу не заходят. Вот и я не непосредственно обходила деревню, а сначала, обычно, договаривалась о встрече с хозяином или хозяйкой в удобное для семьи время. Простота хороша в людях очень близких. Или безгрешных. А если таковым себя не считаешь, то надо держаться уважения, вежливости и деликатности по отношению к любому из окружающих. Как в храме, так и в миру.

За полтора месяца я встретилась приблизительно с третьей частью семей в нашей деревне. Нигде мне пока не дали от ворот поворот. В каждой нашли время увидеться, выслушать меня, ответить на мои вопросы, самим что-то спросить. Ни разу я пока не встретилась с неуважительным отношением к Церкви, к православной вере. Но из 26 взрослых в семерых (пятеро из них крещены) при общей благожелательной интонации нашей беседы чувствовалось сильное внутреннее нежелание хоть как-то приблизиться к Церкви и Богу. 11 некрещеных, в том числе отроков, изъявили желание принять святое Крещение. Причем, некоторые взрослые говорили с особенной радостью о желании креститься и о том, что хотят этого уже несколько лет. А двое из некрещенных отроков давно уже носили крестики по собственному желанию и желанию матери, в том числе и некрещеной.

Продолжение следует…

Анна Евтифьевна Панкова,
член Совета православных приходов
Исетского района