• «Смотрю на мир сквозь призму храма»
• Крест первосвятительства
• Мысли об образовании
• Съезд православных гимназий в Тобольске
• Александр Невский и Ледовое побоище

«Окаянные дни» И. А. Бунин о революции и России

И. А. Бунин

Апокалипсические мотивы были чрезвычайно распространены в поэзии противников революции. Таково стихотворение Ивана Бунина «На исходе» (1916), в котором поэт, в общем-то далекий от гражданской тематики, точно предугадывает то, что произойдет через год:

Немало стихотворений построены как отчаянная молитва ко Господу с просьбой покарать виновников случившегося в России, как ожидание Его прихода и возмездия. Так, стихотворение Максимилиана Волошина «Мир» 1917 года, где переворот сравнивается с предательством Иуды, начинается словами «С Россией кончено...» и оканчивается призывом:

Практически все поэты в то очень сложное для нашей страны время так или иначе колебались в вере, становились заложниками витавших в воздухе псевдорелигиозных идей. Тем не менее они продолжали осмыслять происходящие события в русле христианской культуры.

Куда ж нам теперь деваться? Пропала Россия, на тринадцать лет, говорят, пропала!

С сегодняшнего дня даже для самого наив ного простеца становится ясно, что не только о каком-нибудь мужестве и революционном достоинстве, но даже о самой элементарной честности применительно к политике народных комиссаров говорить не приходится. Перед нами компания авантюристов, которые ради собственных интересов, ради промедления еще на несколько недель агонии своего гибнущего самодержавия, готовы на самое постыдное предательство интересов родины и революции, интересов российского пролетариата, именем которого они бесчинствуют на вакантном троне Романовых».

Как они одинаковы, все эти революции! Во время французской революции тоже сразу была создана целая бездна новых административных учреждений, хлынул целый потоп декретов, циркуляров, число комиссаров, - непременно почему-то комиссаров, - и вообще всяческих властей стало несметно, комитеты, союзы, партии росли, как грибы, и все «пожирали друг друга», образовался совсем новый, особый язык, «сплошь состоящий из высокопарнейших восклицаний вперемешку с самой площадной бранью по адресу грязных остатков издыхающей тирании... Все это повторяется потому прежде всего, что одна из самых отличительных черт революций - бешеная жажда игры, лицедейства, позы, балагана В человеке просыпается обезьяна

***

В этом и весь адский секрет большевиков - убить восприимчивость. Люди живут мерой, отмерена им и восприимчивость, воображение, - перешагни же меру. «Как? Семь повешенных?!»- «Нет, милый, не семь,а семьсот!» - И уж тут непременно столбняк - семерых-то висящих еще можно представить себе, а попробуй-ка семьсот, даже семьдесят!

***

В городе говорят:

- Они решили перерезать всех поголовно, всех до семилетнего возраста, чтобы потом ни одна душа не помнила нашего времени.

- И ужели народ допустит?

- Допустит, еще как допустит-то! Да и что ж с ними сделаешь? Татары, говорят, двести лет нами владели, а ведь тогда разве такой жидкий народ был?

***

Есть два типа в народе. В одном преобладает Русь, в другом - Чудь, Меря. Но и в том и в другом есть страшная переменчивость настроений, обликов, «шаткость», как говорили в старину. Народ сам сказал про себя: «Из нас, как из древа, - и дубина, и икона», - в зависимости от обстоятельств, от того, кто это древо обрабатывает: Сергий Радонежский или Емелька Пугачев. Если бы я эту «икону», эту Русь не любил, не видал, из-за чего же бы я так сходил с ума все эти годы, из-за чего страдал так беспрерывно, так люто?

***

Русская литература развращена за последние десятилетия необыкновенно. Улица, толпа начала играть очень большую роль. Все - и литература особенно - выходит на улицу, связывается с нею и подпадает под ее влияние. И улица развращает, нервирует уже хотя бы по одному тому, что она страшно неумеренна в своих хвалах, если ей угождают. В русской литературе теперь только «гении». Изумительный урожай! Гений Брюсов, гений Горький, гений Игорь Северянин, Блок, Белый... Как тут быть спокойным, когда так легко и быстро можно выскочить в гении? И всякий норовит плечом пробиться вперед, ошеломить, обратить на себя внимание.

***

Какое страшное противоестественное дело делалось над целыми поколениями мальчиков и девочек, долбивших Иванюкова и Маркса возившихся с тайными типографиями, со сборами на «красный крест» и с «литературой», бесстыдно притворявшихся, что они умирают от любви к Пахомам и к Сидорам, и поминутно разжигавших в себе ненависть к помещику, к фабриканту, к обывателю, ко всем этим «кровопийцам, паукам, угнетателям, деспотам, сатрапам, мещанам, обскурантам, рыцарям тьмы и насилия»!

***

...все-таки настанет же когда-нибудь день отмщения и общего, всечеловеческого проклятия теперешним дням.

Светлана Климова
(сайт www.today.ru)