еодор Михайлович Иванов родился в 1895 году в городе Тобольске. Отец его работал курьером и сторожем в государственном архиве Тобольска и подрабатывал шитьем мужской одежды. В 1911 году отец умер, и на руках матери осталось десять детей, причем младшему было всего десять месяцев. Мать, чтобы поддержать семью, поступила на работу в архив, исполняя обязанности почившего мужа, и подрабатывала рукоделием.

С детства Феодор прислуживал в соборе. Собор был холодным, и Феодор, ночуя в нем, не раз сильно простужался. В тринадцать лет Феодор заболел суставным ревматизмом и через год стал инвалидом — паралич ног. Первые несколько лет у него были такие сильные боли, что временами он от боли кричал.

В 1916 году, во время торжественной канонизации святителя Иоанна Тобольского, Феодора посетила Александра Васильевна Дулепова, знакомая с семьей Государя, и предложила матери Феодора, Елизавете, показать сына доктору Деревенко, лечившему наследника.

После осмотра доктор сказал: Диагноз правильно поставили, а вот лечили неверно. К сожалению, не имею возможности взяться за его лечение, а то бы он у меня по комнате с палочкой, но похаживал.

В другой раз Александра Васильевна договорилась, что во время праздничной службы Иоанну Тобольскому Феодора приложат к мощам святителя.

Было множество народа: архиереи, священники, паломники со всей России; во время пения «Хвалите имя Господне...» Феодора приложили к святым мощам, и с этого времени боли у него в ногах прекратились.

За его глубокую веру народ относился к Феодору с большим уважением, и многие посещали его. Приходили монахи, священники, архиереи. Иной раз в соборе шла всенощная, начиналось елеопомазание, архиерей сколько-нибудь народа помажет, его заменит священник, а архиерей уходил к Феодору, его помазывал, а затем всех домашних. Из ссыльных священников Феодора посещали настоятель Марфо-Мариинской обители в Москве отец Митрофан Серебрянский и отец Георгий Скрипка. Многие духовные лица писали ему, желая получить совет и утешение. Болящий Феодор почитался народом как великий утешитель скорбящих душ и безотказный молитвенник. Особенно народ устремился к нему после того, как в начале тридцатых годов было арестовано почти все духовенство.

В 1937 году Тобольский отдел НКВД начал широкие аресты среди населения. За один месяц было арестовано сто тридцать шесть человек, среди них много священников и ве рующих крестьян. В августе власти предупредили Феодора, что если к нему не перестанут ходить люди, то его арестуют. Но он не мог отказать ищущим утешения и помощи. Вскоре к нему пришли с обыском — забрали книги и переписку, а вечером того же дня его навестила сестра Евгения с мужем; Феодор был радостный и спокойный.

— У тебя сегодня кто-нибудь был? — спросила Евгения.

— Были. Они очень скоро снова придут. Да что на них внимание обращать.

Сотрудники НКВД пришли через несколько дней.

— Мы вас забираем, — сказал военный.

— Ну что же, раз у вас есть такое распоряжение, то я подчиняюсь власти.

Феодор лежал все эти годы в постели в длинной рубахе, и мать его, Елизавета Иванова, пошла за костюмом, единственным у него, приготовленным на смерть, но ее остановили:

— Не понадобится, не нужен будет.

Приготовили носилки.

Подошедший сотрудник НКВД сказал:

— Ну, давайте будем класть.

Ноги у него не гнулись, были как палки, но чувствительности не потеряли. Один из них подхватил его за ноги, но, сразу почувствовав огромную силу подвижника, от испуга вскрикнул и бросил Феодора. Подбежала сестра, подхватила ноги больного и закричала на них:

— Изверги! Что вы делаете над больным человеком? Что у вас за спешка такая?

— Не волнуйся, — с любовью, утешительно произнес Феодор, — тебе вредно волноваться. Наконец, положили его на носилки. Он помолился и говорит:

— Дорогие мои, мамочка и сестра, не ждите меня и не хлопочите; вам все равно правды не скажут. Молитесь. Не плачьте обо мне и не ищите!

В камере Феодора положили лицом к стене, чтобы он никого не видел, и запретили ему разговаривать. В тюрьме Феодора ни о чем не спрашивали, на допросы не носили и следователь в камеру не приходил. И никого из ста тридцати шести арестованных в одно время с ним также не спрашивали о Феодоре. Все обвинение основывалось на справке, данной председателем Тобольского уездного совета. 11 сентября Тройка УНКВД приговорила его к расстрелу. Феодор был расстрелян в Тобольской тюрьме, на территории которой и погребен. Подготовила И.В. Ильина по материалам книги «Патерик Сибирских святых»