В граде Солуни жил некий человек, хорошего рода и богатый, по имени Лев, имевший сан друнгария в подчинении у стратига. И был он благоверен и праведен, исполняя все Божии заповеди, как некогда Иов. Живя со своей женой, породили семь отроков, из них младший, седьмой, был Константин Философ, наставник и учитель наш.

Когда отроку было семь лет, увидел он сон и поведал отцу и матери. И сказал: «Собрал стратиг всех девиц нашего города и обратился ко мне: «Выбери себе из них ту, которую хочешь иметь женой на помощь себе и супружество». Я же, взглянув и рассмотрев всех, увидел одну прекраснее всех: сверкающую лицом и украшенную золотыми ожерельями и жемчугом и всеми украшениями. Имя же её было София, то есть мудрость. Ее избрал». И услышав его слова, сказали ему родители: «Сын, храни заповедь отца твоего и не отвергай наставления матери твоей. Ибо заповедь – светильник закону и свет. Скажи мудрости: «Ты сестра моя» и разум назови родным твоим.

Сияет мудрость сильнее солнца, и, если ты возьмешь ее супругой – от многих зол избавишься с ее помощью». Когда же отдали его в книжное учение, преуспел он в книгах больше всех учеников из-за хорошей памяти так, что все удивлялись. И в один из дней, когда по обычаю дети богатых забавлялись охотой, вышел с ними в поле, взяв своего ястреба. И когда он пустил его, поднялся ветер по Божиему предначертанию и унес его. Отрок же с этого времени, впав в печаль и уныние, два дня хлеба не ел. Милостивый Бог по своему человеколюбию, не разрешая ему привыкнуть к житейским делам, умело уловил его ястребом. Поразмыслив об удовольствиях жизни сей, клялся он говоря: «Что это за жизнь, если на место радости приходит печаль? С сегодняшнего дня направляюсь по другому пути, который лучше этого. А в хлопотах этой жизни дней своих не окончу». И взялся за учение, сидя в доме своем, уча наизусть книги святого Григория Богослова.

Когда же обратился он ко многим словам и великим мыслям Григория, то не в силах постичь глубины, впал в великую скорбь. И вскоре Бог сотворил волю боящихся его. О красоте, премудрости и прилежном учении его, соединившихся в нем, услышал царский управитель, что именуется логофет, послал за ним, чтобы учился с царем. Отрок же, услышав это, с радостью отправился в путь и на пути поклонился Богу, начал молиться, говоря: «Боже отцов наших и Господь милости, Который словом сотворил все и премудростью Своей создал человека, чтобы он владел всеми созданными тобой тварями. Дай мне премудрость, обитающую рядом с Твоим престолом, чтобы, поняв, что угодно Тебе, я спасся. Я раб твой и сын рабыни твоей».

Когда же пришел в Царьград, отдали его учителям, чтобы учился. И в три месяца выучился грамматике и за другие науки принялся.Обучился же Гомеру и геометрии, и у Льва, и у Фотия диалектике и всем философским наукам вдобавок: и риторике, и арифметике, и астрономии, и музыке, и всем прочим эллинским искусствам. Так научился всему, как ктонибудь мог бы научиться одному лишь из них. Соединились в нем быстрота с прилежанием, помогая друг другу: с ними постигаются науки и искусства. Больше, чем способность к наукам, являл он образец скромности: с теми беседовал, с кем полезнее, избегая уклоняющихся с истинного пути на ложный, и помышлял, как бы, сменив земное на небесное, вырваться из плоти и с Богом пребывать. Пребывая в чистоте, весьма угождал Богу, и оттого еще больше любим был всеми. И логофет, воздавая ему благоговейные почести, давал много золота, он же не принимал. Очень же немного с ними побыв, пошел он к Узкому морю и тайно скрылся в монастыре. И искали его шесть месяцев и с трудом нашли, но не могли принудить вернуться на ту службу. Но упросили его принять место учителя и учить философии местных жителей и пришельцев, с соответствующей должностью и оплатой. И за это он взялся.

С этого времени началось и апостольское служение Философа Константина, ибо многократно направлялся Царем с патрикиями на разоблачение ереси. Так, патриарх Анний ересь воздвиг, говоря, чтобы не воздавали почестей святым иконам. После этого агаряне, называемые сарацинами, возвели хулу на божественное единство Святой Троицы, говоря: «Как вы, христиане, думая, что Бог един, разделяете его опять на три части, говоря, что есть Отец и Сын и Святой Дух? Если можете рассказать точно, пошлите людей, которые бы могли говорить об этом и переспорить нас». Было же тогда философу двадцать четыре года, когда царь собрал собор и призвал его, и сказал ему: «Слышал ли ты, философ, что говорят скверные агаряне о нашей вере? Так как ты Святой Троицы слуга и ученик, то пойди, противься им…». Агаряне многократно испытывали его, спрашивая и говоря: «Видишь ли, философ, дивное чудо, как пророк Божий Мухаммед принес нам благую весть от Бога и обратил в свою веру многих людей. И все мы соблюдаем закон и ни в чем не нарушаем. А вы, держа заповеди Христовы, вашего пророка, один так, а другой по-другому, - как кому угодно, так им следуете и исполняете». На это Философ отвечал: «Бог наш подобен пучине морской. Пророк же о нем говорит: «Род Его кто изъяснит? Ибо взимается от земли жизнь Его». И ради этих поисков многие в пучину ту входят. И сильные умом, богатство мудрости его принимая, переплывают и возвращаются. А слабые, как в сгнивших кораблях пытаясь переплыть, одни тонут, а другие с трудом могут отдышаться, немощной отдаваясь лени. А ваше учение узкое и удобное, и его всякий может перескочить, и малый и большой. Нет в нем ничего, кроме людского обычая, но только то, что могут делать все, а ничего другого вам пророк ваш не заповедал. Если он не запретил вам гнев и похоть, а допустил их – то в какую вы будете ввергнуты пропасть? Имеющий смысл, да разумеет. Не так Христос делает, но снизу тяжкое возводит кверху верою и действием Божиим. Ибо Творец всему создал человека между ангелами и животными, речью и разумом отделив его от животных, а гневом и похотью от ангелов. И кто к какой части приближается, той и становится причастен – высшей или низшей».

Пораженные этими словами, они обратились к другому, говоря: «Так и есть, как ты говоришь, гость. Но если Христос – Бог ваш, почему не делаете того, что он велит? Ведь написано в евангельских книгах: «Молитесь за врагов. Делайте добро ненавидящим и гонящим». Вы же не так поступаете, но ответное оружие точите на делающих вам такое». Философ же на это ответил: «Если две заповеди есть в законе, кто совершеннее соблюдет закон: тот, кто одну сохранит, или же обе?» И ответили они, что тот, кто обе. Философ же сказал: «Бог сказал: «Молитесь за обижающих». Но еще он сказал: «Нет больше той любви в этой жизни, как если кто положит душу свою за друзей своих». Ради друзей мы делаем это, чтобы с пленением тела и душа их пленена не была».

После этого и много других вопросов задавали ему, испытывая его во всех искусствах, которые имели сами. И на все им ответил. И когда победил их в споре, то сказали ему: «Как ты все это знаешь?» Философ же ответил: «Некий человек, зачерпнув воды из моря, в бурдюке носил ее. И гордился, говоря странникам: «Видите ли воду, какой никто, кроме меня не имеет?» Пришел же один помор и сказал ему: «Не безумен ли ты, похваляясь всего лишь смердящим бурдюком? А у нас ее бездна». Так и вы поступаете. А все искусства вышли от нас».

После этого, желая удивить его, показали ему все богатство: здания, украшенные золотом и серебром, и драгоценными камнями, и жемчугом, говоря: «Посмотри, философ, на чудо дивное: велика сила и богатство амерумны, владыки сарацинского». Отвечал Философ: «Не чудо это, Богу хвала и слава, создавшему все это и давшему людям на утеху. Его это все, а не иного». И озлобившись окончательно, дали ему пить отраву. Но милостивый Бог сказал: «И если что смертоносное выпьете, ничто не повредит вам». Спас и его здорового возвратил вновь в свою землю. Немного времени спустя отрекся от мира, уединился и безмолвствовал, себе лишь внимая. И пойдя в монастырь на гору Олимп к Мефодию, брату своему, начал жить там и беспрепятственно творить молитву к Богу, беседуя лишь с книгами.

Много потрудились братья Константин и Мефодий на ниве распространения христианства и просветительства среди разных народов. Так вскоре они были посланы императором к хазарам с проповедью евангелия. На пути они остановились на некоторое время в городе Корсуни. Здесь же святые братья узнали, что мощи священномученика Климента, папы Римского, находятся в море, и чудесным образом обрели их. Там же в Корсуни святой Константин нашел Евангелие и Псалтирь, написанные «русскими буквами», и человека, говорящего по-русски, и стал учиться у этого человека читать и говорить на его языке. После этого святые братья отправились к хазарам, где одержали победу в прениях с иудеями и мусульманами, проповедуя Евангельское учение.

Вскоре пришли к императору послы от моравского князя Ростислава, притесняемого немецкими епископами, с просьбой послать в Моравию учителей, которые могли бы проповедовать на родном для славян языке. Император призвал святого Константина и сказал ему: «Необходимо тебе идти туда, ибо лучше тебя никто этого не выполнит». Святой Константин с постом и молитвой приступил к новому подвигу. С помощью своего брата святого Мефодия и учеников Горазда, Климента, Саввы, Наума и Ангеляра он составил славянскую азбуку и перевел на славянский язык книги, без которых не могло совершаться Богослужение: Евангелие, Псалтирь и избранные службы. Некоторые летописцы сообщают, что первые слова, написанные на славянском языке, были слова апостола Евангелиста Иоанна: «Вначале бе (было) Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово». Это было в 863 году.

После завершения перевода святые братья отправились Моравию, где были приняты с великой честью и стали учить Богослужению на славянском языке. Это вызвало злобу немецких епископов, совершавших в моравских церквах Богослужение на латинском языке, и они восстали против святых братьев и подали жалобу в Рим. В 867 году свв. Мефодий и Константин вызваны были папою Николаем I в Рим на суд для решения этого вопроса. Взяв с собой мощи святого Климента, папы Римского, святые Константин и Мефодий отправились в Рим. Когда они прибыли в Рим, Николая I уже не было в живых; его преемник Адриан II, узнав, что они несут с собой мощи св. Климента, встретил их торжественно за городом. Папа Римский утвердил Богослужение на славянском языке, а переведенные братьями книги приказал положить в римских церквах и совершать Литургию на славянском языке.

Находясь в Риме, святой Константин, в чудесном видении извещенный Господом о приближении кончины, принял схиму с именем Кирилл. Через 50 дней после принятия схимы, 14 февраля 869 года, равноапостольный Кирилл скончался в возрасте 42 лет. Перед смертью он говорил брату: «Мы с тобой как дружная пара волов вели одну борозду; я изнемог, но ты не подумай оставить труды учительства и снова удалиться на свою гору». Папа приказал положить мощи святого Кирилла в церкви святого Климента, где от них стали совершаться чудеса.

После кончины святого Кирилла папа, следуя просьбе славянского князя Коцела, послал святого Мефодия в Паннонию, рукоположив его во архиепископа Моравии и Паннонии, на древний престол святого апостола Антродина. При этом Мефодию немало приходилось переносить неприятностей от инославных миссионеров, но он продолжал Евангельскую проповедь среди славян и крестил чешского князя Боривоя и его супругу Людмилу (память 16 сентября), а также одного из польских князей.

В последние годы своей жизни святитель Мефодий с помощью двух учеников-cвященников перевел на славянский язык весь Ветхий Завет, кроме Маккавейских книг, а также Номоканон (Правила святых отцов) и святоотеческие книги (Патерик). Святитель предсказал день своей смерти и скончался 6 апреля 885 года в возрасте около 60 лет. Отпевание святителя было совершено на трех языках — славянском, греческом и латинском; он был погребен в соборной церкви Велеграда — столицы Моравии.

К лику святых равноапостольные Кирилл и Мефодий причислены в древности. В Русской Православной Церкви память равноапостольных просветителей славян чествуется с XI века. Древнейшие службы святым, дошедшие до нашего времени, относятся к XIII веку. Торжественное празднование памяти святых первосвятителей равноапостольных Кирилла и Мефодия было установлено в Русской Церкви в 1863 году. Для православной России празднование памяти святых первоучителей имеет особое значение: «Ими бо начася на сроднем нам языце словенстем Литургия Божественная и все церковное служение совершатися, и тем неисчерпаемый кладезь воды текущия в жизнь вечную дадеся нам».

Древнерусская духовная литература.
    Сказания православные. Т.I