|
|
|
       
| ||
| ||
| На начало | ||||||||||||||||
Наши баннеры 
|
Он был для нас отцом
Протоиерей Петр Головин – 
«Он был для нас отцом… И как дети к отцу, шли мы к нему со всеми своими нуждами и заботами, обращались к нему в критические минуты, которые иногда бывают в нашей жизни. Шли смело, не боясь встретить холодное равнодушие. И мы никогда не ошибались... его готовность помочь нам и делом, и советом... оставила неизгладимый след в нашей душе». Важнейшим благородным и благодарным делом ректора является организация им в 1902 году «Общества вспомоществования нуждающимся учащимся в Тобольской духовной семинарии». Он стал первым крупным жертвователем его и первым председателем комитета Общества. Головин привлек к деятельности Общества местных благотворителей. Главной задачей этого учреждения было оказание помощи студентам в виде «безвозвратных пособий» или «заимообразными ссудами на удовлетворение их текущих материальных потребностей». В отчете о деятельности этого Общества за 1902-1903 г. указывается, что благодаря денежным пожертвованиям церковных причтов, прихожан и благотворителей удалось в качестве безвозмездного пособия оказать помощь воспитанникам, нуждавшимся в денежных пособиях для лечения болезней: «а) воспитаннику V класса Гр. Емельянову 30 руб. на поездку для клинического лечения болезни глаз в г.Казань, б) воспитаннику V кл. Мих. Иноземцеву и в) восп. IV кл. Ник. Покровскому, по 20 руб. каждому, на поездку в Екатерининскую санаторию, г) воспитаннику III кл. Ип. Баранову 20 руб. для поездки на Обуховские минеральные воды и д) восп. I кл. Ник. Худяковскому 20 руб. для поездки на кумыс». Петра Дмитриевича волновало не только материальное обеспечение семинарии, он заботился и о духовно-интеллектуальном развитии и эстетическом воспитании учащихся. Вскоре после назначения его ректором, в 1883 г., он обращается к общеепархиальному съезду духовенства с ходатайством о выделении денег на приобретение книг для семинарской библиотеки. В отношении он указывает: «Чтение книг учениками составляет одно из важных средств в развитии их способностей и обогащении познания». Его другое обращение к этому съезду представляло собой просьбу о выделении денег на приобретение для студентов музыкальных инструментов. «В целях эстетического воспитания учеников и отклонения их от грубых развлечений», – писал он. Оба ходатайства были съездом удовлетворены. В 1896 г. Отделение русского языка и словесности Императорской Академии Наук выслало на имя ректора несколько программ «для собирания особенностей северо-великорусского наречия, с просьбой оказать свое содействие к привлечению воспитанников семинарии к доставлению сведений, в качестве материалов при работах по составлению словаря русского языка, о местных народных русских говорах». Петр Дмитриевич очень обрадовался этой просьбе: он считал, что для семинаристов работа по записыванию местной диалектной речи принесет большую пользу. Она расширит их знание народной жизни, займет полезным делом каникулярное время, покажет яркость, образность, силу языка простых русских людей.
Конечно, труд ректора был очень хлопотлив, объемен и ответственен. Однажды у Головина появилась возможность изменить свою жизнь: в Томске открывался университет, и Петр Дмитриевич получил почетное предложение занять в нем должность профессора богословия. Это давало бы ему заманчивую перспективу службы на более спокойном месте, лучше обеспеченном материально и предполагающим хорошую пенсию. Однако Головин остался в семинарии. В то время Тобольским архиепископом был Преосвященный Авраамий, человек суровый, замкнутый и холодный. Авраамий тем не менее сумел найти проникновенные слова и убедил горячего и совестливого по натуре ректора, что «в качестве начальника семинарии он может принести много пользы для нее, что для университета найдется подходящий человек, но хорошего начальника для духовно-учебного заведения найти не легко… что воспитание духовного юношества – дело не легкое, не для всякого доступное, что именно Петр Дмитриевич является достойным начальником семинарии». При семинарии Петр Дмитриевич устроил храм, «как лучшее средство религиозного воспитания учеников и внедрения в них духа церковности». Он, несмотря на свой несколько возвышенно-романтический тип личности, всегда строил свои планы и проекты на точных материально-денежных расчетах. Задумав «устроение при семинарии собственного храма», Головин представил высшему духовному начальству епархии четкую денежную смету и был назначен председателем строительного комитета. Будучи хорошим организатором, он привлек к этому делу многих жертвователей и собрал нужную сумму. Благодаря энергии, труду и даже личным материальным затратам ректора в январе 1893-го года было совершено торжественное освящение семинарского храма во имя святителя Димитрия, митрополита Ростовского. В некрологе, посвященном памяти П.Д.Головина, Н.Бирюков пишет: «Будем надеяться, что семинарский храм надолго останется памятником забот Петра Дмитриевича о религиозном, в духе церковности, воспитании вверенных его попечению учеников, что в этом храме долго будут возноситься молитвы о успокоении в небесных обителях храмоздателя протоиерея Петра». Головин был человеком удивительной щедрости. Старшие семинаристы и бывшие воспитанники нередко обращались к нему с просьбой дать денег взаймы, клятвенно обещая в ближайшем времени вернуть долг. Не было случая, чтобы ректор кому-либо отказал, хотя чаще всего это «ближайшее время» растягивалось на длительный ряд лет и не наступало даже тогда, когда должник становился достаточно обеспеченным человеком. Однако это не разочаровывало Петра Дмитриевича в людях и не заставляло быть осторожнее. Великодушный и бескорыстный, он никогда даже не напоминал о необходимости рассчитаться. Ректор поддерживал связь с бывшими учениками семинарии, особенно с теми, кто поступал в высшие учебные заведения. Поотечески он относился к тем, кто, окончив высшее учебное заведение, возвращался в качестве преподавателя в родную семинарию. Часто ректор приглашал своих сослуживцев в гости. Он и его жена Екатерина Сергеевна отличались редкостным хлебосольством. Здесь, за дружеским столом, Петр Дмитриевич чувствовал себя молодым, товарищем своих сослуживцев. Он «являлся главным руководителем беседы, в которой при случае изрекал такие крылатые слова, столь густо и крепко посыпанные аттической солью, что они потом входили в пословицы и поговорки, передаваясь из уст в уста новых членов семинарской корпорации». Обычно за его обеденный стол не садилось меньше десяти человек: подруги дочери, единственного ребенка в семье, семинаристы, молодые учителя – всех привечали Петр Дмитриевич и его супруга. Высоко ценя добрые отношения и согласие в коллективе, Головин делал все, чтобы не допускать интриг, ссор и конфликтов, как на личной почве, так и по учебновоспитательной работе. И ему это удавалось. «Мы не знаем случаев, когда бы на педагогических собраниях семинарского правления происходили раздоры и несогласия, чтобы члены правления, при решении учебно-воспитательных вопросов, резко расходились между собой, делились на партии и стороны…» – писал Н.Бирюков в очерке-некрологе, посвященном П.Д.Головину. Ректор считал, что для успешного решения учебно-воспитательных проблем необходимо сохранять и беречь единство всего коллектива. Он, убежденный в том, что «столкновение мнений может только выяснить истину и принести пользу для дела», был всегда готов внимательно выслушать чужую точку зрения и обсудить ее. Однако это не значило, что ради мира и согласия в коллективе он был готов поступиться своими принципами: ректор умел настойчиво и аргументированно отстаивать свою позицию, убеждать сослуживцев в ее правильности. Относясь к своим коллегам потоварищески дружелюбно, Головин вместе с тем строго взыскивал за неисполнение кем-нибудь из них своих обязанностей, не допускал панибратства и не делал ничего, что умалило бы его престиж ректора. Правда, иногда Петра Дмитриевича, как выражались педагоги, «заносило», и с его языка слетали в адрес провинившегося резкие слова. «Но сослуживцы не оскорблялись этим, ибо видели, что в словах ректора заключалось не намерение оскорбить подчиненного, а его заботливость о лучшей постановке учебно-воспитательного дела в семинарии… Вместе с сим члены семинарской корпорации видели, что тот самый ректор, который в известных случаях показывал себя строгим начальником, сейчас же готов прийти к своему сослуживцу с помощью во всякой нужде, оказать ему поддержку не только нравственную, но и помощь материальную, что он к интересам своих сослуживцев относится как к своим собственным, жертвуя ради их своим временем и трудом». Об этом ярко свидетельствует тот факт, что в первый же год своего ректорства Петр Дмитриевич основал ссудноберегательную кассу наставников семинарии. Члены этой кассы, преподаватели семинарии, могли получить денежные займы на очень льготных условиях. Касса принесла много пользы и оказалась настолько нужной, что спустя несколько лет в ней стали участвовать не только преподаватели всех духовно-учебных заведений Тобольска, но и служащие Тобольской консистории. 
Современники вспоминают, что часто в передней квартиры ректора можно было встретить бедняков, нищих, каких-то странников и даже босяков. Они обращались к Головину со своими просьбами: у водовоза околела лошадь – единственный источник существования большой семьи; вдова со слезами говорила о падеже своей коровки; один умолял помочь с погребением родственника, другой – с крестинами, нищие просили на бедность, а иногда откровенно – «на похмелье». Петр Дмитриевич, «сам прошедший суровую школу нужды и бедности, хорошо понимал положение всякого бедняка и нуждающегося и никогда не отказывал в помощи». Если просимая сумма была не под силу Петру Дмитриевичу, он организовывал так называемый подписной лист среди своих сослуживцев и знакомых – собирал добровольные пожертвования в пользу просителя. В Тобольске у него даже были «пенсионеры» – бывшие низшие служители семинарии, состарившиеся, потерявшие трудоспособность и не имеющие право получать пенсион по выслуге лет. Головин каждый месяц оказывал им денежное пособие. Таким отношением к людям, нуждающимся в помощи, Петр Дмитриевич заслужил в Тобольске репутацию человека огромной душевной щедрости. Более шести лет Головин совмещал руководство семинарией с должностью настоятеля Тобольского Знаменского монастыря. Он считал очень важным то, что семинария находится на территории монастыря, поскольку общение ее воспитанников с людьми, посвятившими себя служению Богу, обогащает их взаимно: молодые люди получают великий пример самоотречения и духовности, а иноки – возможность принять участие в материальных заботах и нравственном воспитании юношей. Еще на первых этапах функционирования Тобольской духовной семинарии предполагалось, что ее выпускники будут не только церковнослужителями, но и преподавателями в школах, особенно в сельских, церковно-приходских. Прежде всего, по требованиям того времени, они обязательно должны были вести уроки Закона Божиего. Но чаще всего их роль в преподавании этим не ограничивалась. Подчас они становились практически единственными учителями на селе. Поэтому руководство семинарии было озабочено тем, чтобы ее воспитанники имели не только прочные знания, но и определенную подготовку в области педагогики и методики преподавания. При семинарии была также открыта образцовая школа для детей, в «Тобольских епархиальных ведомостях» по этому поводу говорилось следующее: «… в настоящем своем составе образцовая школа служит большим подспорьем городу в заботах его об обучении детей бедных горожан». Школу назвали в честь великих русских просветителей Кирилла и Мефодия. В 1892 году при образцовой школе, по предложению епископа Тобольского Иустина, поддержанному Головиным, открылось инородческое отделение. В него перевели 8 остяцких детей 8-13-летнего возраста из Абалакского монастыря, где они жили и обучались. Вскоре к ним присоединились еще 12 мальчиковостяков из Обдорска, Березова и Кондинска. Дети находились на полном содержании от монастыря и жили в специально устроенном для них пансионе. Попечителем инородческого отделения был назначен Петр Дмитриевич, следовательно, на него легли все повседневные заботы по организации быта и обучения инородческих школьников. Задача отделения – подготовить кадры для учителей «в школах грамоты среди инородцев на северных окраинах Тобольской епархии». И семинария, и монастырь под руководством Головина принимали активное участие в помощи тоболякам во время эпидемии холеры 1892 года. В здании монастыря была открыта «даровая» народная столовая. «Ежедневно выдается фунтовая порция с варевом на человека, всех продовольствуемых 200, из них 50 учеников образцовой школы, которые принадлежат к беднейшим семействам г.Тобольска». Воспитанники духовной семинарии, участники архиерейского и семинарского певческих хоров, давали духовные концерты «в пользу бесплатной народной лечебницы г.Тобольска». Когда Головин принял на себя управление монастырем, он нашел в его казне только 13 рублей. Новый настоятель не только сумел привлечь благотворителей к пожертвованиям на необходимые нужды монастыря, но и к тому, чтобы на их средства построить вместо пришедшего в катастрофическое состояние Спасо-Преображенского храма, находящегося на территории монастыря, новую церковь. (Продолжение следует…)
Цитаты в тексте приведены
из ряда номеров «Тобольских
епархиальных ведомостей»
с 1982 по 1910 гг.
| |||||||||||||||
К сожалению, программы были
получены от Академии наук уже
тогда, когда большинство семинаристов разъехались на летние каникулы. Тем не менее семь воспитанников сумели не только дать
ответы на вопросы программы, но
даже приложили к ним записанные во время бесед с крестьянами
народные песни. За это Отделение русского языка и словесности
Академии наук выразило ректору
глубокую благодарность и попросило продолжить сбор сведений
о местных говорах. В течение нескольких лет семинаристы были
вовлечены в полевые лингвистические поиски и, таким образом,
приобщены к научной работе.
|
© Православный просветитель
2008-24 гг.